– Вы двое, – определил он и направился в сторону КПП.
Мы, понятно, последовали за ним.
– Со мной, – бросил он дежурному.
Так впервые за два месяца мы оказались «на гражданке».
Достигли поворота и увидели заглохший невоенный грузовичок с какой-то подержанной мебелью в кузове. Поднажали втроем, подтолкнули. Грузовичок завелся, зафырчал. Старлей тут же забрался в кабину к шоферу и уже из окошка сообщил:
– Свободны. Долóжитесь на КПП.
И подумали мы: а почему бы нам не дать крюкá и не пройти через виноградник?
Ах какой это был виноградник! Дамские пальчики вполне мужского размера. Кисловат еще, правда, но сойдет. Я подумал и сорвал гроздь – поменьше, чтобы успеть слопать все по дороге. Лёха последовал моему примеру.
– Ну и как? – осведомился я, гурманствуя. – Способствует растительность?
– Чему?
– Способностям!
Рядовой Леший хотел ответить, но не успел – нарвались мы с ним на приключение. Из-за шпалеры вышел навстречу нам смуглый юноша в тюбетейке и с берданкой за плечом.
– Замер! – негромко скомандовал Лёха – и я замер.
Сторож моргнул и отшатнулся, уставившись туда, где только что стояли два мародера в военной форме, а теперь вот взяли вдруг да исчезли. Потом скинул с плеча свою одностволку и принялся озираться. Я, честно сказать, струхнул. Сейчас пальнет куда попало… А ну как в нас!
Рядовой Леший медленно поднял руку, опустил, всмотрелся в испуганно мечущиеся карие глаза, потом повернулся ко мне и, кивнув, двинулся в обход ошарашенного туземца. Я, понятно, за ним.
– Гляди-ка… – подивился Лёха, когда мы, выбравшись на бетонку, перевели дыхание. – И вправду ведь способствует…
– Кто?
– Растительность…
У меня, признаюсь, екнуло под ложечкой. Тут уже, простите, не игра, тут уже чертовщина какая-то начинается. К счастью, вспомнилась читанная когда-то статейка об уличном гипнозе. Все-таки, наверное, Лёха из цыган – там у них в таборе, по слухам, еще и не такое проделывают. Да и фамилия какая-то вроде цыганская…
Глава 2
Да наверняка цыган! Уже на следующее утро подпитавшийся от гражданской растительности рядовой Леший начал, попросту говоря, наглеть. Скажем, по команде «подъем» положено одеться и занять свое место в строю за сорок пять секунд. Так вот, надо было видеть, с какой теперь солидной обстоятельностью экипируется мой друг Лёха. «Деды» и те уже построились, поверка вовсю идет, а он еще только верхнюю пуговицу застегивает. Неспешно этак…
Жутковатое, между прочим, зрелище. Одно дело, согласитесь, отвести глаза рядовому Горкуше или там сторожу с берданкой, но чтобы всей казарме…
И главное, никто ничего не замечает! Кроме меня.
Кстати, а почему? Почему я Лёхины проделки вижу, а остальные – словно ослепли? Спросил его об этом.
– Могу и тебя обморочить, – невозмутимо предложил он. – А надо?
Да нет, пожалуй, не надо.
– Слышь, Лёх! А если б ты его обманул?
– Кого?
– Ну того, кто тебя развязал! Взял бы и не пошел в армию…
– Ну так… Уговорились же!
– И что?
Задумался Лёха.
– Нет, ну… – неуверенно начал он. – Узнáют – слава пойдет…
– Кто узнает? Другие лешие?
– Ну да…
– Так они уж тебя и так отметелили, связали… чуть корягой не сделали!.. Чего терять-то?
Совсем смешался Лёха. Но опять-таки вывернулся.
– Нет, – решительно сказал он. – Совестно как-то… Он меня выручил, а я вдруг… Нет. Да и Родине долг отдать…
Услышав про долг Родине, я не выдержал и заржал, причем долго не мог остановиться.
По-моему, Лёха обиделся.
А потом выпал на нас майор Карапыш, замполит дивизиона. Портрета его я здесь приводить не буду, поскольку портрет в точности соответствовал фамилии. Карапыш – он и есть Карапыш.