– ГЭС горит! Через десять минут об этом будет знать полгорода, к обеду – весь город. Может там и мелочь какая, а может и серьезный пожар, я пока не знаю, но по-моему рискнуть стоит. Я успею сдать материал в двенадцатичасовые новости, ну а ты нащелкаешь фотографий.

– Да там скорее всего какая-нибудь изоляция горит… Мало ли…

– Дашка! Ты моей интуиции веришь? – подпустив таинственности в голос, спросила Марина.

– Только ей в последнее время и верю.

– Так вот слушай, что говорит мне моя интуиция. Там происходит что-то интересное! А если и нет – она же подсказывает мне, что ты из самого обыденного пейзажа сможешь сделать фотошедевр!

– За что кукушка хвалит петуха? – рассмеялась Даша.

– За то, что… Блин, Даша, я ж тебе не Пушкин! Придумывай рифмы сама, но потом! А через десять минут я жду тебя на остановке! Нет, не так! Ты ждешь меня на остановке, потому что ты должна быть там раньше меня! Трое одну не ждут!

– Ладно, – сдалась Даша. – Но если окажется что там, на твоей ГЭС, мальчишки покрышку подпалили – с тебя коробка конфет!

Машина, пассажирская «ГАЗель», уже выехала из гаража и терпеливо дожидалась ее у ворот телецентра.

– Доброе утро, Мариночка! – поприветствовал ее шофер. – К чему такая спешка?

– Доброе, Михалыч, доброе! Летим снимать катастрофу всемедянского масштаба. У нас сорок минут на то, чтобы добраться до ГЭС.

В машину, тяжело отдуваясь, запрыгнул Никита – ровесник Марины, всего месяц назад устроившийся в ГТРК, но уже зарекомендовавший себя как хороший оператор. Даша говорила, что это ничуть не меньшее искусство, чем фотография – взять правильный ракурс, показать зрителю именно то, что нужно. Наверное, они подружатся…

– Ну, Марина! – возмутился он, ставя камеру на сиденье. – Куда летим? Террористы угнали очередной самолет, а у нас есть на него билеты?

Машина тронулась с места, и Марина, игнорируя Никиту, обратилась к водителю.

– Михалыч, по пути заверни на Покрышкинскую, там человечка подобрать надо!

– Ни хрена ж себе, по пути! Это ж крюк какой!

– А ты педальку в пол утопи, штурвал на себя, и лети себе! Михалыч, очень тебя прошу, не выпендривайся, а? У нас в кои-то годы сенсация, так что давай, пошел, страус, пошел!

– А меня ты просветить не хочешь, что за сенсация? – напомнил о себе Никита.

– ГЭС горит! – лаконично ответила Марина. – Если повезет, будем там первыми. В двенадцатичасовых новостях обязаны успеть дать материал. У нас два часа, а лучше, для верности, считать что полтора! Михалыч! Гони, родной, гони!

Даша запрыгнула в машину буквально на ходу, тут же заразившись нервозностью, царившей в салоне «ГАЗели». Ее в общих чертах ввели в курс дела, и теперь она сидела, вжавшись в кресло и намертво вцепившись обеими руками в свой фотоаппарат – Михалыч действительно гнал, благо, что дороги в десять утра были относительно свободными.

ГЭС располагалась вне городской черты, примерно километрах в двадцати от города. Это величественное сооружение и обычно-то можно было увидеть, едва выехав из Медянска, теперь же громадный столб дыма они заметили, едва миновав поворот на Сосновку.

– Не соврал, гад! – восхищенно воскликнула Марина. – Воистину горит! И как горит!

– Чему там гореть-то? – поинтересовалась Даша.

– Приедем – разберемся.

Медянка, скатившись с Алтайских гор, собственно говоря, задолго до ГЭС превращалась в реку равнинную, текущую медленно, спокойно и не торопясь. И по большому счету, именно там, в горах, и нужно было строить ГЭС. Но в Советские годы, на которые выпал процесс превращения Медянска из рабочего поселка в миллионный город, вопросы задавать было не принято. Кто-то решил, что дешевле будет построить плотину на равнине, а не тянуть линию передач с Алтая, и так и было сделано. Нужно было обеспечить стремительно растущий город электроэнергией, и менее чем за год в его окрестностях выросла пятидесятиметровая плотина, сотворившая перед ней и искусственное озеро – Медянское водохранилище.