Я перестал искать в пенале острый карандаш и хмуро уставился на него.

– Домашняя по математике? – Он улыбнулся. – Не думаю, приятель. Ты же наказан.

– Другие учителя позволяют делать уроки, если наказан.

– То другие, а то я.

– А что нам тогда делать? – спросил Крис.

– Сидеть и думать о том, почему вы здесь оказались.

– Потому что читали книгу? – проворчал Крис, превращая ответ в вопрос.

– Где твои мозги, Крис? – Дебилардо снова хрустнул яблоком. – Разве я в туалете не ясно выразился? Вы здесь, потому что были там, где быть не положено…

– Сэр сказал мне, что я могу сходить в туалет, – заявил я.

Дебилардо с пугающей силой шлепнул ладонью по столу.

– Закрой рот, Бен. Сам знаешь, чем вы там занимались!

Он достал из ящика стола книжку Стивена Кинга, открыл ее на одной из загнутых страниц и прочитал вслух абзац со всеми неприличными словами.

Я был поражен. Слышать, как ругаются учителя, мне доводилось. Особенно этим славился мистер Риддл. Но его брань была всегда дурацкая и безобидная, вроде «в лужу чирикнул». Дебилардо читал эти бранные слова со смаком, и, хотя он и не произносил их в мой адрес, мне стало не просто неуютно, но даже жутковато. Закончив читать, он оглядел каждого из нас – на мне его взгляд задержался дольше, чем на других, – и добавил:

– Теперь будете сидеть здесь молча и думать, за каким чертом вы читали эту хреноту, а там сами решайте, стоило ли из-за нее так бездарно проводить обеденный перерыв. Ясно?

Некоторое время в классе висела тишина, если не считать чавканья обедавшего каким-то вонючим карри Дебилардо и криков резвившейся за окном детворы. Я глянул на настенные часы: 12:10. Еще тридцать пять минут. Я положил руки на парту, а сверху – лоб. Да, денек хуже не придумаешь.

В 12:30 мистер Занардо объявил:

– Крис, Кен, свободны.

Они подскочили на ноги и метнулись к двери.

– Только идти, а не бежать, – крикнул Дебилардо им вслед.

– А я? – спросил я, подняв голову и мигая, чтобы отогнать мелькавшие в глазах звезды. Видимо, я заснул. Дебилардо сидел, положив ноги на стол, на животе у него лежала открытая книжка Стивена Кинга. Похоже, он читал ее с самого начала.

– Что ты? – спросил он, не поднимая головы.

– Я тоже могу идти?

– Еще посиди. – Он перевернул страницу.

– Но Криса и Кена вы отпустили.

– Что подумает твоя мама, если узнает, что ты читаешь такое? – спросил он, все-таки глянув на меня и подняв бровь. Я вздохнул.

– Это не моя книга, я ее не читал. Я зашел в туалет, чтобы… пописать, а Кен и Крис уже были там, они ее читали. Мне просто стало интересно, над чем они смеются.

– Ты что же, закладываешь своих друзей?

– Просто говорю, как было.

– А утром тебя за что наказали?

Я не думал, что должен ему все выкладывать, но, если не отвечу, он совсем на меня окрысится.

– Мне передали записку.

– И мистер Риддл тебя за это наказал?

Я пожал плечами.

– Мне спросить у мистера Риддла?

– Я эту записку съел, – сказал я, стараясь не нервничать.

Дебилардо засмеялся каким-то густым рыком. Спрашивать меня, зачем я съел записку, он не стал, да я бы этому дундуку точно не сказал. Он просто покачал головой, будто я его разочаровал, и сказал:

– Два наказания за один день, Бен. Что подумает твоя мама?

«Мама подумает, что ты последняя мразь, потому что наказал меня ни за что, вот что она подумает, дубиноголовый».

Он сказал:

– Возможно, я скажу ей об этом завтра на родительском собрании?

Я уставился на него. Он расскажет маме? Он даже не мой учитель!

– Она ведь придет, Бен?

Я неохотно кивнул.

– С отцом?

Я мотнул головой.

– Он с работы раньше шести не приходит.

Я чувствовал, что Дебилардо сверлит меня взглядом, но поднять глаза не отважился, хотя ненависть во мне так и кипела.