Историки, признающие главную роль биологических факторов, указывают, например, на возможность мутации возбудителя чумы Yersinia pestis в более ослабленную, хотя и не менее коварную бациллу Pasteurella pseudo-tuberculosis181. Другие считают причиной всему изменения экологической ситуации, в частности исчезновение популяции черных крыс, ответственных за распространение инфекции182, тогда как приверженцы идеи приоритета культурных факторов говорят о решающей роли карантинов и других социальных мер183. Некоторые же подчеркивают роль каменного строительства, которое привело к разрыву опасных связей между людьми и крысами, равно как и общий рост материального благополучия западного мира184. Наконец, находятся скептики, которые, не признавая особой роли карантинов и изоляции, оставляют решение данного вопроса на будущее185.

Так или иначе, но уже в первой половине XVIII в. Запад освободился от присутствия чумы на своей территории. В то же время на землях Османской империи чума не утихала. Не желая допустить проникновения заразы на свою территорию, власти Австрийской империи Габсбургов в 1739 г. на протяжении всей границы с Турцией выстроили систему постов и карантинов. Постепенно эта граница стала непроницаемой для людей и товаров с Востока, хотя немедленно появились и многочисленные контрабандисты, занявшиеся организацией нелегального оборота. Тем не менее культурные последствия этой меры были огромны. Многие европейские страны перешли от традиционной торговли с Востоком к торговле с Америкой, и при этом в сознании просвещенной европейской элиты укрепилась мысль о том, что Турция и весь Восток являются настоящим миром чумы и иных болезней186. Кроме того, европейская элита уверовала в спасительную силу санитарных мер, проведя, по сути, знак равенства между санитарией и цивилизацией. И хотя, как уже было отмечено, настоящая эффективность карантинов и изоляции никем не была изучена, но в их действенности уже мало кто сомневался. Вместе с освобождением от угрозы чумы Запад обрел свою силу и идентичность, противопоставив ее всем остальным цивилизациям.

Новая ситуация, определившая Западу особое место во всемирной истории, несомненно, способствовала укреплению его могущества. Ни XVIII в., ни позднее страны Запада более уже не подвергались вторжениям бубонной чумы, хотя в непосредственной близости от их границ чума еще долго приводила к серьезным социальным и политическим потрясениям. Так, в 1770–1771 гг. чума проникла в Москву, вызвав там сильные народные беспорядки, с которыми властям далеко не сразу удалось справиться. При этом вплоть до 1840-х гг. чума никак не покидала территории Северного Причерноморья, хозяйничая также на Балканах и на Ближнем Востоке. Для Российской империи, чья принадлежность к западной цивилизации уже стала исторической повесткой дня, эпидемии чумы надолго стали сущим наказанием, а также одним из поводов не отступать от избранной Петром I политики модернизации187.

Наконец, в 1844 г. угасла последняя вспышка чумы в Египте. Западный мир смог облегченно вздохнуть, не подозревая о том, что всего через несколько десятилетий ему вновь придется столкнуться с этой угрозой.

История Великой чумы XIV в. и ее последующих рецидивов по всему миру по-прежнему привлекает внимание историков. Библиография по этой проблематике давно уже перевалила за сотню страниц. Вместе с тем далеко еще не все стороны ее изучены. Медицинские, экологические, демографические, социальные, культурные и политические аспекты этого феномена обширны и противоречивы. Несомненно, однако, что интерес к этой проблеме еще не скоро ослабнет. В рамках всемирной истории феномен Великой чумы занимает одно из центральных мест. Это не случайно, речь идет о грандиозном событии, радикально изменившем мир. Чума способствовала усилению светской власти и формированию новых институтов контроля. Она изменила общественное сознание и, безусловно, заставила миллионы людей изменить свои взгляды на самих себя и окружающие вещи.