– Подождите, не перебивайте, – прервал незнакомец. – Во-вторых, красные "Жигули" первой модели были угнаны накануне из соседнего города. То есть официально эта машина никакого отношения к господину Сундукову не имеет и, стало быть, на его след вывести никак не может. Зато в ней полно отпечатков ваших пальцев.

– Ну да. Все в одну кучу. Я кругом виноват.

– И, наконец, в-третьих… Примерно в час дня в доме Ильи Ефимовича Квасного раздался телефонный звонок. Неизвестный сообщил, что в его руках находится сын Квасного, и что если за ребенка не заплатят выкуп – сто тысяч долларов, и ни копейкой меньше! – то он убьет мальчика.

– Подождите… – я застыл, совершенно ошеломленный. – Сын Квасного?! То есть этот мальчик – сын Квасного, а не Сундука? Вот оно что! Он моими руками украл чужого ребенка и собирался получить за него выкуп! А меня убил, чтобы свалить все на убитого и окончательно запутать следы! Вот гад! Но постойте, все равно кое-что неясно. С этим снотворным… Зачем оно потребовалось? Ведь мальчик и так согласился ехать; он сам залез ко мне в машину – ждал, что я отвезу его к отцу. Получается, мальчик должен был спать, чтобы не видеть кого-то, кого он мог узнать. Ага! Так что же, он все-таки знал Сундука? Или нет? Кто подмешал снотворное в сок? И почему ребенок должен был выпить непременно целую бутылочку? Да… Картина, конечно, приобрела новые краски, но понятнее она не стала.

– А вы не торопитесь, – посоветовал незнакомец. – Вспомните, что было дальше. Может быть, это нам поможет.

– Да, да… – рассеянно подтвердил я. – Что же было дальше?..

– Я лежал в подъезде, и словно видел себя со стороны: ноги вытянуты, вокруг головы – черная липкая лужа. По мне уже начали ползать мухи, привлеченные тяжелым густым запахом крови. Я был в ужасе. Мне казалось, что я сплю и вижу кошмарный сон. Я очень хотел проснуться. И не мог. Я старался изо всех сил – и не мог.

– Я очнулся от того, что кто-то закричал. Я открыл глаза, и сознание моментально вернулось на привычное место – точно не знаю, где оно находится. Судя по тому, что мой рот был широко открыт, а мышцы под нижней челюстью свело тряской судорогой – стало быть, и крик тоже был мой…

Я машинально охлопал себя по карманам в поисках сигарет, закурил и оглянулся. На заднем сиденьи мирно спал мальчик, подтянув колени к животу. Кудрявая прядь белых волос, свесившись со лба, переливалась и блестела на солнце.

Увидев мальчика, я успокоился. "Значит, это был только сон." Но странно – чем больше я старался убедить себя в этом, тем меньше в это верил. Меня одолевали нехорошие предчувствия. Я вышел из машины, чтобы слегка размяться. Очень хотелось пить.

Часы показывали полдень. "Ничего, подождет", – подумал я, имея в виду Сундука.

В этот момент со стороны дороги послышался надсадный гул мощных моторов, рассерженное шуршание широких шин по пересохшему шершавому асфальту и обрывки веселой мелодии, разбросанные ветром как попало, безо всякого порядка. Плавно покачиваясь, неспешно катились разноцветные фургоны передвижного цирка шапито.

Все повторялось. Или я во сне предвосхитил будущие события?

Дождавшись, когда повозки циркачей скроются из виду, я сел за руль и поехал на улицу Фруктовую. Дорога показалась мне знакомой, хотя раньше ездить по ней не приходилось. Ровно через час я подъехал к назначенному месту. Вошел в подъезд и стал подниматься по лестнице. Дойдя до того места, где я лежал во сне, убитый подлым Сундуком, я остановился, осветил зажигалкой пол и внимательно пригляделся. Не знаю, что я надеялся там увидеть. Кровь? Чью? Ведь я был еще жив. Эта мысль показалась мне забавной. Особенно слово "еще".