– А мне далеко и не надо, – тихо, но уверенно заявила Энни. – Сколько?

Торговец хмыкнул, но ответил:

– Пятнадцать серебряных. Еще за семь могу сбрую предложить. Вряд ли ты найдешь хорошую упряжь на такую… хм-м… упитанную скотину.

Энни отсчитала деньги, протянула ему и спросила:

– А почему она такая? Ну… странная.

– Мне привезли ее из восточных степей. Похоже, у них там все такие. Да что с них взять – кочевники, разве они могут разбираться в лошадях? – небрежно ответил хозяин, пересчитывая деньги.

Потом он вынес откуда-то упряжь и даже любезно оседлал для Энни лошадку. Девушка пыталась запомнить последовательность действий, но выказывать перед торговцем свое невежество не хотела, поэтому ей оставалось лишь надеяться на свою зрительную память. Энни рассчитывала, что, закончив с упряжью, хозяин отойдет по каким-нибудь своим делам, но он остался стоять, сложив руки на объемистом животе, и пристально наблюдал за ее действиями. Энни долго и упорно приматывала к седлу свой мешок. Количество витков и узлов уже было немыслимым и дольше оттягивать было глупо, но понимающе-насмешливый взгляд торговца сводил с ума. Энни уже подумывала, не увести ли лошадку под уздцы, сделав вид, что хочет еще побродить по ярмарке. Но тут хозяин лошадиного загона удивил ее во второй раз. Он подошел и, хотя насмешливость еще не до конца исчезла из его голоса, понимающе спросил:

– Ты в седло-то садиться умеешь?

“Конечно!” – хотела воскликнуть Энни, но не успела. Каким-то образом угадав правду, торговец принялся подсаживать ее, приговаривая: “Ногу ставь сюда… так… а теперь толкайся!.. Вторую ты должна перекинуть через спину… ну давай, девочка, толкайся!.. Это совсем не высокая лошадь!..”

По правде, Энни раньше ездила на лошадях, но без седел и прочих дурацких приспособлений. Одно дело – просто запрыгнуть на лошадь, и совсем другое – перекидывать через нее ногу, держась при этом за седло и боясь запутаться в этих… как их… стременах, кажется.

Наконец, она благополучно оказалась верхом, поблагодарила хозяина и, неумело вцепившись в уздечку, толкнула лошадку пятками. Та послушно зашагала к выходу из загона. Энни подозревала, что, когда ей надо будет повернуть направо, чтобы двинуться вверх по улице к выезду из деревни, она должна будет дернуть уздечку. На деле же она отпустила поводья и обняла лошадку за шею, потянув, куда нужно. Издалека наблюдавший за ней торговец в очередной раз насмешливо хмыкнул.

У последних домов Энни придержала лошадь и обернулась. Далеко внизу, растянувшись вдоль склона холма, шумела ярмарка. Девушке было совестно, что она не попрощалась с Фредом и даже не нашла времени сказать ему о своих планах. Несколько часов назад она малодушно улизнула от своего приятеля, воспользовавшись ярмарочной толчеей. Может быть, он уже ушел домой, не дождавшись ее. На том конце Березовой начинался лес, тянущийся до самой их деревни. Сейчас под вечер в лесу уже прохладно и царят зеленоватые сумерки, красиво пронизанные косыми лучами заходящего солнца. Придется Фреду возвращаться одному. Сердце у Энни защемило при мысли о друге, и она чуть было не развернула лошадку в обратную сторону. Та восприняла невольное движение наездницы как понукание двигаться быстрее. Так что Энни ничего не оставалось, как развернуться лицом вперед, чтобы не слететь с седла, и сжать на поводе руки.

К Приграничному лесу Энни подъехала сразу после полудня. Знаменитые въездные Врата были заметны издали: величественные и красиво увитые плющом, они возвышались над дорогой, как бы выплывая из ветвей окружающих деревьев, но в то же время четко обозначая границу Леса. По мере приближения к Лесу лошадь вела себя все беспокойнее и ее беспокойство все сильнее передавалось наезднице. В арке Врат Энни видела характерный для старого леса полумрак, хотя выглядел он более плотным, чем должен был быть. И еще под пологом Леса не было ветра. То есть вообще никакого движения воздуха! Ни один листочек не трепетал, и не пролетали гонимые ветром паутинки. Было общеизвестно, что никого, владеющего темной магией или просто враждебно настроенного, местные эльфы в свой Лес не пускают. Поэтому замеченные странности Энни насторожили, но не настолько, чтобы изменить маршрут и обойти Лес стороной. Оказалось нетрудно списать все на огромный возраст этого Леса, нежели на происки темной магии. Но лошадь так прядала ушами, что Энни решила, будто Корица видит что-то, доступное лишь ее глазу. Иного объяснения тому, что лошадка идет вперед неохотно, чуть ли не приседая на задние ноги, у девушки не было.