– С чего это вам вздумалось? – Вопрос прозвучал с осуждением. Миссис Рэйчел считала предосудительными любые поступки жителей Авонли, если те, прежде чем что-то решить окончательно, не спрашивали у неё совета.

– Ну мы какое-то время обдумывали… всю зиму, если точнее, – объяснила Марилла. – За день до Рождества к нам наведалась миссис Александра Спенсер. Она сказала, что весной собирается взять девочку из Хоуптонского приюта. В Хоуптоне у неё живёт сестра, миссис Спенсер съездила к ней и всё выяснила. А нам с Мэттью эта затея пришлась по душе. Мы обсуждали её, обсуждали и в результате решили, что возьмём мальчика. Мэттью не молодеет, знаешь ли. Ему пошёл седьмой десяток, и он далеко не так бодр, как прежде. Сердце стало его беспокоить, а хорошего наёмного работника в помощь найти, сама знаешь, трудно. Никого нет, кроме этих недорослей-французов. С ними намучаешься, пока под себя обтешешь, а едва они начинают на что-то годиться, как тут же отправляются на заводы, где делают консервы из лобстеров, а то и вовсе в Соединённые Штаты. Мэттью сперва предложили взять мальчика из Англии, но я твёрдо заявила: «Нет! Вполне допускаю, что в Англии тоже найдутся хорошие сироты, но ради меня, будь любезен, никаких лондонских беспризорников». Пусть наш мальчишка будет рождён в этих местах. Риск, конечно, всё равно есть, откуда приёмыш бы нам ни достался, но мне будет легче с местным, и спать стану я крепче, если мальчик наш, из Канады. Мы попросили миссис Спенсер подобрать нам такого, когда поедет она за своей девочкой. И на прошлой неделе она как раз туда собралась, а мы через родственников Ричарда Спенсера передали в Кармоди просьбу найти мальчика посообразительней и поприятнее лет десяти-одиннадцати. Самый, по нашему с Мэттью мнению, подходящий возраст. Не малыш уже и сразу сможет заняться какой-нибудь простой работой, но ещё достаточно мал, чтобы успеть воспитать его как следует. Пусть наш дом ему станет родным, и образование ему дадим. Телеграмма от миссис Александры Спенсер пришла сегодня, почтальон принёс со станции. Они прибывают на поезде в пять тридцать, и Мэттью поехал встречать. Миссис Спенсер высадит нашего мальчика в Брайт-Ривер, а сама отправится дальше, в Уайт-Сендс.

Миссис Рэйчел всегда гордилась своей прямотой. Вот и сейчас, немного освоившись с ошеломительной новостью, высказала без обиняков то, что думает.

– Ты, Марилла, по-моему, совершаешь огромную глупость, да к тому же ещё и опасную. Почём тебе знать, что получишь? В твоём доме появится ребёнок, о котором тебе ровным счётом ничего не известно: ни какой у него характер, ни кем были его родители, ни сможет ли он вырасти приличным человеком. Я на прошлой неделе прочитала в газете статью о муже с женой из западной части острова. Они взяли приютского мальчика, а он ночью поджёг их дом. И не случайно! Нарочно поджёг! Они, бедные, только чудом не сгорели заживо в своих постелях. А ещё знаю про другого усыновлённого мальчика, который высасывал яйца из скорлупы, и отучить его от этого оказалось невозможно. Если бы ты со мной посоветовалась заранее, я бы определённо тебе ответила: «Упаси тебя Бог, Марилла, и даже мысли не допускай!» Вот так, и никак не иначе!

Но её суровый тон и не менее суровый смысл сказанного ничуть не обескуражили и не обидели Мариллу, и она, продолжая спокойно вязать, ответила:

– Спору нет, кое в чём ты, Рэйчел, права. У меня самой были те же сомнения. Но Мэттью так загорелся… Когда я это заметила, то сдалась. Он редко в чём упорствует, но если уж такое случается, то, считаю, мой долг ему уступить. Ну а риск… Да мы, что бы ни делали в этом мире, рискуем. Как посмотришь, так и своих детей рожать рискованно – далеко не всегда они вырастают идеальными. Новая Шотландия к нам довольно близко. Мы же его берём не из Англии или Соединённых Штатов. Вряд ли он чем-то особенно от нас отличается.