Служба наблюдения, дешифровальный центр немецких военно-морских сил, который летом 1940 года читал шифрованную переписку английского флота, не отметили никаких изменений в процедуре обмена сообщениями у англичан. В Службе наблюдения сочли это признаком того, что англичанам не удалось взломать военно-морскую «Энигму». Тем не менее 12 июня немцы предприняли попытку уничтожить затонувшую подводную лодку У-13. Несколько немецких самолетов сбросили бомбы в месте ее затопления, а пилоты, выполнив задание, доложили, что место было отмечено буями, которые вряд ли были бы поставлены, если бы англичане успели поднять и отбуксировать У-13.

Впервые с начала войны немцы усомнились в надежности своей «Энигмы». Еще в феврале 1940 года, после захвата англичанами подводной лодки У-33, капитан Людвиг Стаммель из Службы связи проанализировал методы обеспечения безопасности связи на флоте и гордо заявил, что благодаря «Энигме» «они лучше любого другого метода, в том числе и используемого противником».

Озабоченность у немцев вызвал не только факт затопления врагом подводной лодки. Еще больше они были обеспокоены пропажей С-26 у берегов Норвегии – ведь секретные документы к «Энигме», находившиеся на борту надводного корабля, было значительно проще захватить в качестве трофея, чем на подводной лодке. В мае 1940 года Служба наблюдения проанализировала содержание всех немецких шифровок, посланных 26 апреля, – в день, когда исчез С-26. В одной из них сообщалось время прибытия С-26 к месту назначения. Однако гипотеза о том, что благодаря именно этой шифровке англичане смогли обнаружить С-26, не подтвердилась, поскольку выяснилось, что эта шифровка была отправлена спустя час после того, как английский эсминец «Грифон» засек немецкое судно. В итоговом отчете, подготовленном Службой наблюдения 21 мая 1940 года, говорилось, что команда С-26 была должным образом проинструктирована о необходимости уничтожить секретные документы, имевшие отношение к находившейся на его борту «Энигме». По мнению составителей отчета, поскольку на С-26 не было документов с ключевыми установками для «Энигмы» за июнь 1940 года, можно было не опасаться, что англичанам удастся прочесть немецкие шифровки, датированные этим месяцем.

В мае 1940 года войска Германии вторглись на территорию Франции. Два дня спустя польские криптоаналитики, которые после разгрома Польши в сентябре 1939 года бежали во Францию и, начиная с октября, трудились в дешифровальном центре в Арменвильере, были спешно привезены во французскую столицу – в здание штаб-квартиры Второго бюро на улице Турвийя. Наибольший интерес для французов представляли шифровки люфтваффе, имевшие отношение к боевым действиям во Франции. Примерно через неделю полякам удалось наладить чтение этих шифровок. Работа велась день и ночь. В здании круглосуточно дежурили французские офицеры, которые сразу же забирали дешифрованные немецкие сообщения, чтобы без промедления доставить их в Генеральный штаб. Поляки воспользовались двумя ошибками, допущенными немецкими операторами «Энигмы» в люфтваффе. Во-первых, польские криптоаналитики с успехом применили на практике «подсказку Херивела». А во-вторых, взломав код, который немцы использовали для засекречивания своих сводок погоды, заметили, что суточный ключ к нему всегда совпадал с соединениями на коммутаторной панели «Энигмы», используемой в люфтваффе. Поэтому, вычислив ключ к «погодному» коду, можно было установить и эти соединения.

Однако через некоторое время поляки с огорчением были вынуждены признать, что их успехи почти не оказывают влияния на ход боевых действий во Франции. 3 июня 1940 года Париж подвергся первой бомбардировке немецкой авиации. А за неделю до этого польский криптоаналитик Мариан Режевский из прочитанной немецкой шифровки узнал о планах люфтваффе совершить налет на парижские заводы. В ней перечислялось количество участвующих в рейде бомбардировщиков и истребителей сопровождения, маршрут и высота полета, точные дата и время налета – словом, все, что необходимо знать, чтобы его отразить. Режевский немедленно довел полученную информацию до сведения французов и испытал настоящий шок, когда увидел, что немецкие самолеты, атаковавшие Париж, не встретили ровно никакого сопротивления со стороны французских военно-воздушных сил.