Ирина: Известно, что в свое время на тебя огромное впечатление произвела личность Жаклин Дю Пре, знаменитой британской виолончелистки.

Эвелин: Да. Она потрясающий глубокий музыкант, конечно. Но самое важное то, что ее искусство было тем даром, который она по-настоящему отдавала людям. Едва ли можно найти другого музыканта, который играл бы так, как она. Жаклин была совершенно бесстрашна как музыкант. Чувствовалось, что все, что она отдает, идет от чистого сердца, прямо из глубины ее существа, от ее собственной природы. И чего в ней совершенно не ощущалось – так это того, о чем обычно говорят: чувствуется рука учителя или чувствуются долгие, долгие часы репетиций. Это было что-то изначально ей присущее, её истинная природа, что просто невероятно. Хотя, конечно, были и многочисленные наставники, и, понятно, ей приходилось репетировать, репетировать и репетировать. Но в конечном результате, мы видели ярчайшую творческую личность, которая увлекала слушателей своей страстью к музыке.

Ирина: Да, это редкость. Мы знаем многих исполнителей, которые прежде всего жаждут успеха. А музыкантов, которые по-настоящему готовы отдавать, их очень, очень мало в мире.

Я правильно поняла, что Жаклин поражала тебя невероятной естественностью музыкальной фразы? Но ведь у виолончели в основе мелодия, а у барабана – прежде всего ритм.

Эвелин: Ты должна была задать подобный вопрос, но я, пожалуй, не совсем соглашусь. Да, ты права, может показаться, что ритм – это самая главная, то есть очевидная составляющая в перкуссии, тем более в ударных. Но великие ударники, великие джазовые ударники, были исключительно мелодичны. Они отлично разбирались в оттенках звука и в оркестровке. Они понимали гармонию, понимали текст. Они выделяли музыкальные фразы…

Ирина: Музыкальные фразы?

Эвелин: Не просто тук-тук-тук…

Ирина: Но и дыхание…

Эвелин: Совершенно точно. У них были как бы спуски и подъемы в динамике исполнения, так что в каком-то смысле можно было почувствовать их дыхание. Надо иметь в виду, что у перкуссии есть все составляющие, как и у других инструментов: будь то скрипка или виолончель, вокал или труба, кларнет или гобой. У каждого из них есть ритм, мелодика, гармония, фразировка, текстура, динамика и все прочее. И каждому из этих аспектов нужно уделять внимание. Если мы что-нибудь из этого исключаем, то возникает опасность того, что мы все сведем к утверждениям вроде: «Перкуссия – это в первую очередь ритм» или «Скрипка – это в первую очередь мелодия». На самом деле, если взять ритмы скрипки, то есть из партитуры выделить ТОЛЬКО ритм, это было бы отличное упражнение для малого барабана. Да-да, отличное упражнение для барабана. Но если адаптировать партию ударных так же, как это делается для скрипки, дать ударным сыграть мелодию, тогда можно будет получить совсем другое впечатление от ударных.

Ирина: Ты согласна с тем, что расцвет звуковой палитры ударных инструментов приходится на XXI век?

Эвелин: Да, конечно, мы же используем такое большое количество инструментов, в каждом из которых есть много разных звуковых оттенков.

С молодых лет я работаю с композиторами и требую от них, чтобы они боролись за все звучащие предметы, включая даже какую-нибудь кухонную раковину! Я всегда на сцене хочу иметь все и сразу. Но! Вначале, конечно, у тебя больше энергии со всем этим возиться и разбираться, и ты получаешь огромное удовольствие, но со временем начинаешь задумываться: «Так кто же я? Я музыкант». Начинаешь искать произведения, выражающие не только эффекты, но что-то сильное и в музыкальном смысле. И это уже гораздо меньше похоже на цирковое представление. Затем, опять-таки со временем, приходит осознание того, что музыкант на самом деле – это создатель звука, музыкант имеет дело со звуком. И ты приходишь к тому, что берешь какой-то один предмет и начинаешь размышлять: «Так, чего я могу добиться с этим одним-единственным предметом?» Понимаешь? У скрипача есть только скрипка. У виолончелиста – виолончель. Так что для нас, перкуссионистов, отличным упражнением будет просто взять какой-то один инструмент и хорошенько подумать, что с ним можно сделать, как связать его с другими, как сделать более выразительным.