На протяжении первого дня в головах членов перевозки зарождалась идея «напомнить» Акефамию, что в отличие от него, все остальные несут ответственность за перевозку. Никто не хотел сбиться с маршрута, из-за излишней мечтательности будущего летория.

Его приходилось подгонять, требовать замедлить шаг, прекратить пинать камни. Телеги и так ехали по ухабистой дороге, так любой лишний камушек, попавший под колесо, мог моментально всё испортить. Когда же Кавелий не выдержал он резко остановился и выставил руку, перед замечтавшимся Акефамием. Столкновение не заставило себя долго ждать. Акефамий упал и недоумевающе смотрел на перевозчика.

– Вот что бывает, если не смотреть куда идёшь, – произнёс Кавелий, ехидно улыбаясь. – Если же ты такой глупый и непонятливый, то принеси хоть небольшую пользу, найди подходящее место, где можно остановиться на ночь.

– Моя мама живёт в Кибиле, мы можем вернуться туда и переночевать.

– Мы до него ещё не доехали, – огорчённо произнёс перевозчик, понимая всю сложность ситуации. – Неужели всё и в правду так плохо? Ты вообще ничего не понимаешь?

– Всё я понимаю, ты остановил меня, потому что я замечтался, а ты хотел попросить меня найти место, где можно переночевать, – сказал Акефамий, вставая с земли и отряхиваясь.

– Нет, всё хуже, чем мне казалось… Знаешь… – протянул Кавелий, отворачиваясь от Акефамия, потирая затылок. – Просто покажи, где находится дом.

После чего перевозчик отвернулся от Акефамия, продолжая движение и рассчитывая оставшееся время до ночи. Он понял, что будущий леторий просто не понимает происходящего. Пусть он уже и совершеннолетний, но умом явно остался ребёнком. Кавелий чувствовал вину за отношение к нему, после чего осознал причину доброты Лаэрдия к Акефамию.

«Тяжело ему будет» – подумал перевозчик, обернувшись посмотреть на Акефамия. – Он ведь и в правду не понимает, что происходит. Как его вообще отпустили одного?

Перебирал он варианты того, почему Акефамия отпустили молодым парнем в соседний город, работать на склад, но быстро отбросил эти мысли и вернулся к своей работе. Рассчитав, что еды им хватит ровно на три дня пути, а на третий день они будут ночевать в Лагриме, большим вопросом оставалось место сна на второй день. Кавелий ни раз уже ночевал под временным навесом, во время перевозок, но с ним ещё не было дурачков, которые не покидали своих фантазий. Он не хотел проснуться и потерять Акефамия, пускай это и стало бы облегчением для него и всех остальных участников перевозки. Руководящий складом наверняка пожелает убедиться в том, что с Акефамием ничего не случилось, и он добрался до Лагрима.

Так причина нервозности перевозчика стала одной из главных грузов, который обязан прибыть в Лагрим целым и невредимым.

Добравшись до Кибила, Акефамий воскликнул:

– Вот, мы добрались! Хочу удивить маму своим приездом, она не видела меня три года! – сказал он, радостно побежав к родному дому.

Подойдя к нему и начав стучать в дверь, долгое время никто не открывал. Тогда сосед увидел Акефамия и подошёл к нему. Услышав шаги соседа, Акефамий бестактно спросил:

– Не знаете, где сейчас мама, уже солнце село, она должна быть дома.

С печалью в глазах Акефамию сообщили, что его мать умерла год назад. На момент, когда он покинул Кибил, его матери было сорок два года. Липинцы не живут более сорока трёх лет, его родители не были исключением. А то, что в таком позднем возрасте они завели ребёнка – следствие вызвано фанатичной службой отца. Он был так любим жителями Логем-Ирсума, потому что оставался там даже после войны. Только к моменту, когда стоять на посту было невозможно из-за возраста, он вернулся в Кибил, завёл ребёнка и воспитывал из него того, кем был сам.