– Может келиниры существуют? – ехидно спросил его второй рекрут.

– Да, передо мной сидит, хлеб жуёт, куски изо рта валятся, вылитый келинир, – отшутился он в ответ.

Все остальные новобранцы громко засмеялись, увидев злое лицо второго рекрута, когда тот хотел что-то сказать и снова упустил изо рта сухарь. Летории слышали громкий смех, но по правилам после того, как небо становилось слегка багряным, приказы исполняются только в военное время, и каждый боец имеет право на отдых. «Пускай шумят, пока возможность есть», – сказал один из леториев.

В крепости Арпил царит дисциплина. Правило, когда приказы не исполняются по наступлению заката, так же действует. Но нагрузки и условия там такие, что по наступлению заката все ложатся спать.

Акефамий, услышав смех, обернулся к новобранцам. Он видел, как они сидят и смеются, поедая сухари. После долгой маршировки Акефамий проголодался и решил сначала взять еду из мешка, прежде чем присоединиться к ним. Направившись к своему навесу, он прошёл мимо рекрутов. Они резко замолчали, когда заметили движение Акефамия вблизи себя. Своим взглядом и молчанием, новобранцы сопровождали его до мешка. Складывалось впечатление, что ему не рады. Но на самом деле они просто были заинтересованы его действиями.

Акефамий был чуждым для всех жителей столицы, леториев и новобранцев. Он вызывал много эмоций, среди которых была и злость, и заинтересованность.

Найдя в своём мешке сухари, Акефамий направился к остальным новобранцам. Увидив, что он подходит к их кругу, они уступили место. Все молчали, пока рекрут, споривший с тем, из чьего рта падала еда, не произнёс:

– Как тебя зовут?

Акефамий посмотрел на спросившего его рекрута и ответил:

– Акефамий.

– Литор-Ифелий, будем знакомы. По тебе видно, что ты не столичный, от куда ты?

– Из Логем-Ирсума, – ответил Акефамий.

– Город предателей, интересно.

– Почему предателей?

– Так Ирсум переводится как предатель. Ты старого наречия не знаешь, значит не из семьи луберга. Но все, кроме лубергов и их отпрысков, знают основы воинского ремесла, кем были твои родители?

– Да придуривается он, придуривается! – влез новобранец, доевший сухари.

– Не открывай рот, а то хлеб обратно пойдёт, раз уже доел.

Оскорблённый рекрут встал из круга и направился к навесу. Все подумали, что он идёт за военным хлебом, но, когда он не вернулся в круг, все поняли, что он решил остаться под навесом.

– Пусть там и лежит, – сказал Литор-Ифелий. – Так кем были твои родители?

– Отец леторий.

– А мать?

– Следила за домом.

– Хм… – задумался Литор-Ифелий. – Твой отец правда был леторием?

– Правда.

– Когда мы были в Лагриме, все слышали ваш разговор с леторием, в это сложно поверить.

– Но я не вру, – сказал Акефамий.

– Я вижу, можешь не волноваться. Просто мой отец тоже был леторием, вот только я не желал идти по его стопам.

– Тогда почему ты здесь?

– А нас не спрашивают. В столице каждый липинец, достигший восьми лет, обязан год провести в рядах леториев.

– У нас такого нет.

– Скоро будет, – ответил Литор-Ифелий. – Конечно, не понятно, зачем такие правила, ведь мы не в состоянии войны.

– Я думал, что в летории идут те, кто захотел.

– Редко такое случается, что твоё желание имеет какой-то вес. Во всяком случае, ты сильно отличаешься от всех, даже сейчас, своими мыслями.

– А почему у вас обязаны стать леториями, а в других городах нет? – спросил Акефамий.

– Мне вообще непонятно, зачем летории нужны. Да, есть те, кто перевозит рудэлиз с юга, убийцы и воры, но граждане и сами могут за себя постоять, каждый может носить оружие. Война не намечается, а они хотят и с других городов собирать юношей. Либо они что-то знают, либо готовят.