Самой большой загадкой было то, что, если семью формировали линирцы с липинцами или лиадринцами, что тоже бывало, но в разы реже, то рождался исключительно линирец. Это так же вызывало страх, не говоря о том, что беременная женщина, не являвшаяся линиркой, скорее всего погибала.

Стоя в страхе, Акефамий молча рассматривал их, пока один линирец не обратился к нему:

– Ты что-то хотел, пришлый? – спросил Акефамия один из линирцев, направляясь к нему.

Акефамий ничего не говорил. Для него было сложно начать беседу с лиардинцами и липинцами, ответить же линирцу, для него, оказалось совершенно непосильным испытанием.

– Тебе плохо, почему тебя так трясёт? – продолжал линирец задавать вопросы и приближаться к Акефамию.

Сам же Акефамий не обращал внимания на дрожь, пока ему об этом не сказали. Он не понимал, что именно вызывает такой страх. Его мысли путались, невозможно было произнести ни слова. Акефамием овладел страх, граничащий с панической истерикой.

– Тебе определённо нужна помощь, позволь её оказать? – произнёс стоящий перед Акефамием линирец.

Сам Акефамий продолжал находиться в состоянии оцепенения, без возможности что-либо сказать. Взгляд линирца прожигал его, вызывая всё большую панику. Акефамий мог бы простоять так до следующего дня, пока к нему не прикоснулись.

– Позволишь?

– Н-н-н-ет… не надо, – ответил Акефамий, резко выйдя из состояния дрожи и паники.

– Ты уверен? – уточнил линирец. – Ты явно неместный, это видно, если тебе плохо, я могу помочь.

К Акефамию, в первые за четыре дня, проявили малую заботу, которую он получал только от матери и старика. После столь резкого перехода от агрессивной среды в благоприятную, он не знал как ответить и продолжал отнекиваться:

– Нет, не надо.

– Раз уж так, то от куда ты и как попали сюда? За мою память ещё не было пришлых, которые бы задерживались в Лагриме.

– Из Логем-Ирсума, – произнёс Акефамий, явно прибывая в полуиспуганном состоянии, – прибыл с группой перевозчиков.

– Но перевозчиков не пускают в город, и они уходят с рассветом, так почему ты здесь?

– Я прибыл сюда, чтобы исполнить мечту и стать леторием.

– Ещё один мечтатель, – произнёс линирец с улыбкой, – скорее всего ты ничего с собой не взял, верно?

– Верно.

– Да… с таким подходом, только в летории… Ты хотя бы зашёл в лабел, люрр тебе уже назвал время?

– Да, завтра с рассветом.

– Ну, хотя бы так, – линирцу стало спокойнее за беззаботного мечтателя. – И как ты до утра собираешься доживать? Утром отправишься сонным и голодным? Тогда на начале пути ты и закончишься.

– Ну, у меня есть немного алпи, – произнёс Акефамий, доставая две монеты.

– Ладно, от жажды и голода ты не помрёшь, а спать где собираешься?

Акефамий молча опустил взгляд в пол и положил монеты обратно в карман. За несколько минут Акефамий побывал в состоянии паники, страха и был близок к истерике. После чего успокоился и отчаялся. Он снова начал задумываться о том, что ему надо меньше мечтать и больше думать о том, что делать.

– Ладно, сейчас в моём кабинете нужно навести порядок. Заодно кое-что проверим. Вот уберёшься, и я тебе дам достаточно алпи, чтобы ты мог переночевать в какой-нибудь комнате.

Акефамий моментально воодушевился и, не расспрашивая о подробностях, согласился:

– Куда идти, перетащить что-то? Я согласен!

– Даже так?

– Да, я работал на складе, я уже привык к такой работе.

– Ну, там ничего не надо перетаскивать, просто протереть тряпкой и сжечь.

– Ещё проще, веди! – в Акефамии не осталось места страху и сомнению, он понимал, что надо хвататься за любую возможность достать деньги, пока не наступит рассвет.