Тут приехала скорая помощь. Бегут с носилками по лестнице вверх. Звонят. Заходят. Спрашивают:

– Кто вызывал?

– Я.

– Что случилось?

– Да ничего страшного, мы тут напились, и мой друг выпрыгнул вот из этого окошка. Ну я вас и вызвал, а он вдруг раз и заходит…

Скорая – а их было три человека – очень слаженно, по-агитбригадовски, покрыла их обоих матом. Мол, ребята, врите, но не завирайтесь!

– Как, вы мне не верите? – рассердился правдолюб. – Не верите, что я выпрыгнул из окошка? Это что, значит, я вру? Вот, смотрите…

И снова выпрыгнул! Скорая с носилками бежала по лестнице вниз с такой скоростью, словно пыталась подставить их под выпрыгнувшего до того, как он долетит до земли. К сожалению, во второй раз всё обошлось гораздо печальней. Хоть и остался жив наш гордец, однако в реанимацию попал. Скорая так и не успела подставить под него носилки.

Севастополь. Свирепствует холерная палочка. Высоченным забором огородили пляж. На самом заборе вывесили предупреждение буквами в человеческий рост: «Пляж закрыт. Находиться на нём опасно для жизни». Прямо под предупреждением в заборе – большая дырка. Меня всегда поражала пропускная способность российских дырок. Перед ней выстроилась настоящая очередь: и стар, и млад, и семейные. Вошел в неё и я. Я тоже наш человек. Как не испытать судьбу? Не впрыснуть в кровь адреналина?!

На пляже ещё одно предупреждение. Конкретнее! «Находиться на пляже категорически запрещается!» Тем не менее полный пляж загорающих людей! Работает пункт проката, чайная, шашлычная… Но главное – многие купаются! И хоть бы кто-то их остановил! Зорко следит за купающимися спасатель. И только старушка кричит своим внучатам: «Внучатки, не ныряйте глубоко, там холерная палочка!»

Настойчивые телефонные звонки примерно в три часа ночи. Приходится проснуться. Раздражённый, снимаю трубку. Мужской требовательный голос:

– Это такси?

– Нет.

– А что это?

Интересно, думаю, какое твоё дело? Ведь понятно, что не туда попал. Чего ещё спрашивать? Однако не ругаться же посреди ночи. Потом до утра не заснёшь. Сдерживаясь, отвечаю:

– Это квартира.

На том конце продолжительная пауза. Потом:

– Да? А почему вы тогда не спите?

Сицилия. Вулкан Этна. Я спускаюсь с вулкана вниз к подножию горы по склону, который выходит прямо к морю. Мне навстречу идёт явно наш человек. Идёт довольно быстро, хотя и в гору.

Наших легко можно узнать за границей. Если, к примеру, женщины по пляжу ходят на каблуках – это наши. Им не важно, что неудобно переваливаться по песку уточками. Главное – круто! Мне доводилось видеть и наших мужчин в Альпах, которые катались на лыжах в галстуках. Ещё наших женщин за границей легко узнать, когда они пытаются перейти улицу. Пока горит зелёный, они неуверенно переминаются с ноги на ногу. И как только включается красный, резко бегут через дорогу, приводя в замешательство всю округу. Заметны за границей и наши мужчины. Если кто-то из мужчин, проходя мимо витрины магазина, смотрит в неё – это наш. Он смотрит не на то, что продаётся, а на свой живот. Можно ли ещё добавить пивка?

Идущего мне навстречу я узнал сразу по туфлям. Летние сандалии, надетые на тёплые носки, могли быть только у нашего. Причём носки уже были сморщены и похожи на затылки шарпеев.

Он тоже узнал меня и задал мне вопрос, на который я не знал, как ответить, чтобы его не обидеть. Ведь он шёл в гору, а спросил:

– Извините, Михаил, я правильно иду к морю?

– Вообще-то вы идёте в гору… Или вам нужно то море, которое с другой стороны Этны?

– Всё шутите! – приобиделся странник и побрёл дальше вверх по наклонной. К морю.