— Ясно, ундинорские мотивы, — кивнула я и почти уже ушла, но в последний миг обернулась и поинтересовалась: — А гороскоп на день какой?

— Многие знания, — он на мгновенье вдруг опустил взгляд на меня, посмотрел в лицо острым взглядом темных, так что и зрачка не видно глаз, что ошарашило меня, заставило запнуться на шаге, — многие беды.

— Ясно, — хрипло пробормотала я, но Адам уже безучастно таращился куда-то над моей головой.

Сказать, что я бежала с того перекрестка, забыв о дискомфорте в ноге, это ничего не сказать. Не помнила даже, как добралась до остановки трама. По сложившемуся обычаю Адам должен был пробормотать что-то вроде «Тельцам следует быть осторожными с острой пищей, а Рыбам — следить за кошельком после заката». Другого я никогда не слышала ни для себя, ни для кого-либо, кому Адам отвечал.

Трам щелкнул, оповещая, что отправляется, я устроилась у окна и зевнула, а мимо проносился Ленпорт. Мигающие улицы квартала развлечений сменились обычной трех-четырехэтажной старой застройкой, потом мелькнула полоса воды и террасы ундиноров — трам пересек широкий мост. Дальше дорога вела вверх — через лес огромных небоскребов, связанных переходами как ветвями. Здесь любили селиться эсперы. А еще дальше, когда трам скользил между двух холмов, начиналось мое самое любимое место — Искаженный монумент.

Огромную статую Искажение разбило на бесчисленное количество кусочков, но они продолжали вот уже три года держаться в воздухе. Почти никто не помнил, что это была за статуя, Искажение стерло и заменило память почти всем.

Правда, я в число этих счастливчиков не входила. Память моя была при мне. Но даже имея воспоминания о том, исчезнувшем три года назад мире, я все равно не имела понятия, что это был за монумент, просто потому что никогда не была в Ленпорте. Так что каждый раз как трам объезжал монумент по кругу, я придумывала еще один вариант — как могло бы выглядеть это место.

За Искаженным монументом начинались торговые кварталы алаи, или «вампов» в простонародье. Там на окраине я и снимала комнату в небольшом семейном доме. Да, моей зарплаты хватило бы и на отдельную квартирку, но у меня были достаточно дорогостоящие потребности.

Знания нынче стоило дорого, к тому же хранилось в разных форматах — у каждой расы было свое. Это раньше у человечества существовал интернет с относительно дешевым и почти повсеместным доступом, теперь же большая часть данных исчезла, а технологии канули в Лету вместе с университетами, лабораториями, заводами, которые производили оборудование, и памятью людей о том, как и что производить.

Когда-то не было биоэлектричества ундиноров, эсперов и псиманипуляций, шарен и их гибких конструкций, алайской кухни… Три года назад весь этот мир принадлежал людям. Я помнила, как это было тогда: беспокойство ученых об экологии и мчащихся мимо Земли метеоритах, политическое напряжение, экономические проблемы, голод, конфликты, гонка вооружений… Что ж, возможно, это было наказание. Но вероятнее — всего лишь слепой случай.

Когда человеческие ученые гадали, расширяется ли Вселенная, эсперы уже больше тысячи лет знали, что параллельные миры не просто существуют, но и взаимодействуют — сближаются, сталкиваются и в итоге искажаются.

Впрочем, катастрофа не уничтожила Землю полностью. Искажение меняло все так, чтобы мир был все еще годен для жизни. Все, что попало на Землю, за редким исключением выжило и приспособилось. Так появились неестественные леса, новые водоемы, животные, птицы и более странные живые организмы.

Разумные же виды… Ну что ж, мы не прикончили друг друга, потому что стали считать, что так было всегда. Мы соседствовали всегда, вот что думал каждый. А еще было понимание, что наш общий мир пережил катастрофу и теперь его надо отстроить. Чужаки благодаря Искажению никому больше не казались чужаками. И только редкие чудаки, как я, в полном изумлении наблюдали за происходящим.