Два последние раздела восьмой главы написаны инженером В. А. Аксельродом.
Автор выражает благодарность И. П. Гинзбурну, профессору К. К. Снитко и своим сотрудникам за ряд ценных замечаний при просмотре рукописи.
Теперь мне не нужно специально перечислять задачи, которыми занимался Р. Е. Соркин в эти годы. О них доступно изложено в приведенном к книге предисловии.
Вторая книга Р. Е. Соркина была выпущена в 1967 году, через три года после первой и называлась – «Газотермодинамика ракетных двигателей на твёрдом топливе».
И в этой книге тоже имеется автограф, написанный Р. Е. Соркиным –
Глубокоуважаемому Виктору Анатольевичу Дудко
На память от автора
Р. Соркин
2. VIII. 67
По сути, эта книга является доработанным переизданием первой, о чем говорит предисловие этой книги, во многом повторяющим по тексту первое…
В конце предисловия также стоят слова:
«Часть вопросов изложена по результатам совместной работы автора и его учеников».
На этот раз я с гордостью могу признаться, что эти слова с полным правом относятся и ко мне…
Соркиным Р. Е. написаны и другие книги:
– Теория внутрикамерных процессов в ракетных системах на твердом топливе: внутренняя баллистика» и многие другие…
– Динамика полёта неуправляемых ракет. – Дом Техники, 1963. – 216 с. – 1000 экз.
– Теория внутрикамерных процессов в ракетных системах на твердом топливе. Внутренняя баллистика. – Наука, 1983. – 288 с.
– Динамика полёта неуправляемых ракет. – Дом Техники, 1963. – 216 с. – 1000 экз.
Упомянутые книги написаны Р. Е. Соркиным.
А вот теперь я объясню – какую роль сыграла одна из его книг в судьбе самого Р. Е. Соркина.
Когда Р. Е. Соркин писал первую книгу, то БПЖ (наш генеральный), вероятно, хотел тоже поучаствовать в ней, но автор с этим не согласился.
В общем, со стороны Соркина Р. Е. это был принципиальный поступок, но он не мог не понимать, что за этим могут последовать какие-то выводы и последствия…
И действительно, БПЖ это запомнил. И через два года Р. Е. Соркин добровольно ушёл с должности начальника отдела и стал старшим научным сотрудником в лаборатории Ковалёва. Я этого на 100 % утверждать не могу, но при всех положительных качествах БПЖ, всё-таки такой недостаток – присутствовал.
В середине года у нас произошла смена руководства. Начальником нашего отдела стал Лёша Липанов, точнее – Алексей Матвеевич Липанов. Мы уже находились на втором этаже инженерного корпуса, в строительстве которого мы приняли небольшое, но посильное участие, в виде субботников или обычных «рабочих» дней. Наша лаборатория занимала несколько комнат. Мне досталась, вместе с начальником сектора надёжности Фоменко В. Н. – небольшая комната у выхода на лестницу (по плану уборная, заранее перестроенная под кабинет). В комнате у меня был настоящий сейф, это был небольшой двойной металлический монстр. Верхнюю половину занимал сейф, состоящий из массивной теплозащиты. Внутри была маленькая камера, закрывающаяся на ключ, где можно было спрятать мелкие личные документы. А внизу половину занимал обычный железный шкаф без защиты. Там можно было хранить массу рабочих документов, которые сейчас мне очень помогли в написании этих воспоминаний.
С Фоменко мы дружили. Не говоря уже о том, что он жил со своей семьёй на одной лестничной площадке с Русиными и родителями Ираиды.
Я часто собирал свои группы с отчётами, чем мешал В. Н. Фоменко, но он никогда на это не обижался, а совещания со свом сектором проводил, как правило, в помещении своего сектора.
Мы с Валентином Николаевичем часто беседовали на научные темы, не касающиеся нашего производства. Он был прекрасным собеседником, и я многое почерпнул из наших бесед. Он, кроме основной работы в те годы был ещё и известным уфологом.