Тария провела ладонью по покрытому свежими шрамами животу, поколебалась долю секунды и полностью сбросила платье к ногам. Повернулась обнаженной искалеченной спиной.

– Вот всё, что нужно знать о переменах. Сесил восьмой никогда не нападал на эльфов, не сжёг ни одного Древа. В твоём списке, Исмаэль, Сесил бы считался благонадежным. Но… он просто покупает эльфов, как скот, и с теми, кто не желает выполнять его приказы, поступает вот так. Рядом с его троном на цепи сидит горный лев. Его кормят объедками и… приговоренными к казни. Мне тоже обещали, что я стану обедом, если не расскажу, где найти Колыбель. А теперь ответьте: вы и правда надеетесь на мирную жизнь с такими, как он? Разве что желаете сидеть на цепи…

Ланнуэль поднял одежды Тарии и осторожно накинул на неё, на долю секунды благодарно сжав её плечи.

– Насколько знаю, не всем у Сесила жилось настолько плохо. Но нынче стало модно убивать тех, кто умеет договариваться, – процедил Исмаэль.

– Это давно ли предательство стали называть «договоренностями»? – взорвалась Элла. – Даже эльфам не дозволено знать, где находится Колыбель. Только Хранители имеют туда доступ и избранные эмпаты. Так всегда было и будет. Это вопрос безопасности всего народа! Никому, кто не желает нам зла, не должно быть дела до этого места. Ты хотя бы отдаленно понимаешь, к чему может привести раскрытие этой тайны? Получишь власть над эмпатами – получишь власть над всеми эльфами. Это ты хочешь предложить людям? Или, может, тебе самому хотелось бы обладать такой властью?

Ланнуэль покачал головой. Он не торопился заступиться за покрасневшего наместника Дома Тумана, предоставив ему возможность сполна расплатиться за своё предложение и дерзость, увидеть, как к его словам относятся другие члены Совета. И пусть это собрание теперь затянется, дело того стоило.

Заметив у входа переминающегося с ноги на ногу гонца, Ланнуэль подозвал его к себе. Всё равно сейчас лучше дать всем вдоволь наговориться и выпустить пар. Быстро прочитав послание, король эльфов нахмурился и подошёл к Тарии, которая поодаль от всех возилась с последними завязками.

– Я не хотел бы отсылать тебя так скоро, но… Другие Хранители пока не вернулись, а дело срочное.

– Я хотя бы успею перехватить до темницы? – спросила Тария. Впрочем, без особой надежды. Ланнуэль покачал головой.

– Вряд ли. Они уже в городе. И вот ещё: разведчики его не узнали. Они уверены, что это эмпат, но не смогли сказать, из какого Дома. И никто не заявлял о пропаже.

– И давно ли у нас стало так много эмпатов, что их перестали узнавать и пересчитывать?

– Я уверен, что ты разберешься… Только… – Ланнуэль покраснел и отвёл глаза, – перед тем как отправишься, зайди к Осфу. Передай, что это мой личный приказ, и пусть не жалеет зелий. Чтобы и следа не осталось.

Тария кивнула. Ей очень хотелось верить, что король эльфов заботился о ней, а не о том, чтобы её не раскрыли на очередном задании.

***

Кто бы мог подумать, что люди так воняют?

Авантюрин забился в угол клетки и прижал обе ладони к лицу. Запах человеческого города почти довёл его до потери сознания.

Здесь было всё: смрад сточных ям перемешивался с благовониями, от напудренных дам несло дешевым парфюмом, от работяг – потом. Специи, десятки видов пищи, конский навоз, дым… И всё это сопровождается многоголосым, ни на миг не утихающим гулом.

И люди ЭТО называют своей цивилизацией?..

Какой-то громадный мужчина с мутными глазами врезался в Горана и разразился потоком таких слов, каких Авантюрин ещё не слышал в одном предложении. Все упоминаемые органы и их синонимы ему были знакомы из книг, но здесь употреблялись явно в каком-то другом значении… А вид у смутьяна был такой, будто он наелся неправильных грибов.