К. Е. Изард утверждает, что боль является тем базовым побуждением, которое вызывает целый ряд негативных эмоций: страх, страдание, гнев, стыд, вину и пр.[8]. Близкие к этим идеям о первичности переживания боли по отношению к другим негативным переживаниям и системным связям между ними высказывает суждение известный грузинский клиницист А. Д. Зурабашвили: «Боль, как защитная реакция, представляет собой древнейшую форму переживаний, которая служит животным и человеку сигналом о каком-то неблагополучии. В процессе филогенетического, то есть исторического, становления животного мира защитные проявления наследственно фиксируются в виде автоматически закрепленных ответов. Феномены боли, страха, депрессии находятся на едином эволюционно-динамическом стержне борьбы за существование и адаптацию»[9].

П. К. Анохин, автор учения о функциональных системах физиологических процессов, включает эмоции в то звено целостного приспособительного акта, где происходит сравнение результата достигнутого действия и заготовленного заранее на основе афферентного синтеза, с аппаратом предвидения будущего образа. Эмоции выполняют функцию интеграции и объединяют работу как центральных структур, так и информацию о состоянии периферических органов. Благодаря тому, что эмоции способны мгновенно интегрировать все функции, становится возможным определять полезность или вредность воздействующего фактора. Играя роль своеобразного «пеленга», эмоции позволяют организму среагировать прежде, чем определена локализация воздействия[10].

В то же время сомнения в адаптивной природе эмоций неоднократно оспаривались в литературе. Считается, что, врываясь во внутренние органы, эмоции производят там разрушительную силу. Инстинктивная энергия эмоций подобна механогидравлической модели или шлюза, в которой ворота сдерживают энергию воды, а затем при определенных условиях она прорывается и образует водопад. Инстинктивная или безусловно-рефлекторная эмоциональная энергия заложена в древней, стволовой части мозга и разворачивается стереотипно и автоматически на различных уровнях фило– и онтогенеза. Автономность ее действия подтверждается физиологическими экспериментами. Удаление надстраивающихся над таламусом мозговых центров у подопытных животных ничего не изменяет ни в мышечных реакциях, ни в висцеральных функциях (выброс адреналина, повышение давления, расширение зрачков и т. д.), характерных для обычного эмоционального поведения.

Вначале И. П. Павлов, а затем У. Кеннон вариабельность эмоций объясняли корково-подкорковыми отношениями.

И. П. Павлов писал: «… на фоне общей грубой деятельности, осуществляемой подкорковыми центрами, кора как бы вышивает узор более тонких движений, обеспечивающих наиболее полное соответствие с жизненной обстановкой животного». Целостное эмоциональное поведение предстало в виде интеграла двух уровней: открытого У. Кенноном таламуса как субстрата базовых инстинктивных эмоций и открытого

И. П. Павловым закона функционирования больших полушарий как субстрата условных рефлексов[11].

Существующие естественнонаучные данные свидетельствуют о единстве эмоций со всеми структурами организма: центральной и периферической нервными системами, соматическими процессами, эндокринными, биохимическими, генетическими и т. п. Связи между названными факторами достаточно сильные и взаимные. По мере того как совершенствуются методы естественнонаучных исследований, ученые получают новые данные, требующие дополнительного системного осмысления активности мозговых структур и механизмов биологической детерминации эмоций. Между тем даже в рамках естественнонаучных исследований эмоций исследователи вынуждены обсуждать причастность психического фактора как регулятора эмоциональной жизни человека.