– Что будешь делать? Все еще думаешь уволиться из спортбара? – спросила подруга, выпустив сигаретный дым и накрутив на палец прядь обесцвеченных волос.

– Ничего – жить, – меланхолично ответила Женька, – ты вот что, завязывай с выпивкой.

– Ой, Женон, не сношай мозги, – отмахнулась Марина, – мной овладел Бахус, а без него плохо…

– Отчего же вам, сударыня, жизнь не мила? – с улыбкой поинтересовалась Женя.

– Женон, понимаешь, надоело все: занимаешься тут не своими делами, бабла вечно не хватает… Алекс этот… какого рожна ему еще надо? – на этих словах убойно размалеванная блондинка подлила себе еще текилы и залпом выпила.

– Понимаю как никто… а что мы хотели, когда рвались сюда? Да, трудно, да, хреново, нужно просто подождать чуток.

– Я уже пять лет тут… жду.

– Ладно, Марин, какие твои годы… пойди развейся, что ли. Вместо того чтобы тут квасить…

– Предлагаешь мне поквасить в другом месте, еще и заплатить за это? – недоумевала подруга.

– Не только поквасить, но и потанцевать, расслабиться по-хорошему, по-другому. А заплатит кавалер, – оптимистично закончила Женька.

– В твоем плане есть изъян: где я тебе кавалера возьму?

Евгения погладила подругу по волосам и тоном терпеливой училки пояснила:

– Не мне, а себе… ну, Алекса своего разведи… или совсем швах?

Маринка лишь кивнула и опустила голову на ладони. Женя впервые не нашла для подруги подходящих слов.

– Ну что, наяды, – воззвала Юджи к стайке новеньких, – чего стоим? Айда репетировать! А ты, – указала она на чуть ссутулившуюся девушку с прыщиками на лице, – дуй в спортзал, а то живот скоро из стрингов вывалится! И да, позабудь такие страшные слова, как «жрачка», «столовка», «куськуськи», «нямнямки» и прочие…

Глядя на эту словесную экзекуцию, Маринка прыснула, закрыв рукой рот. Новенькая же покраснела так густо, что это стало зримо даже в полутемном зале.

– Ладно, не парься, я беру над тобой шефство, – деловито приобняв бедняжку, сообщила Евгения, – а сейчас смотрим, учимся, повторяем!

Девушка хлопнула в ладоши, и из динамиков зазвучал «Винтаж»…

А Маринка не смеялась. И не плакала. Она просто ушла кайфовать в уборную. Ведь каждый волен расслабляться как ему удобно и доступно: Женька ловила кайф от танцев и обнаженки, обнаженки и наручников. Подруга же предпочитала более «традиционные» способы.

…Между прочим, граф был совсем неплохим человеком. Он просто каждую субботу, аккурат в десять двадцать, любил посещать притон. Вот и сейчас, вышедши из таксо, точнее, чуть не вывалившись по причине запутывания в длинном плаще, граф на тоненьких кривеньких ножках бодро поскакал к подъезду. Самому обычному, «советскому», безо всякого домофона и с вечно открытой дверью, которая, подобно огромной пасти, заглатывала в себя бедняг-посетителей, периодически отрыгивая пьяниц. Вжав голову в плечи, наш герой смело юркнул в парадную. Граф не был извращенцем. Не делал из своих вояжей чего-то эпохального. Просто ходил. Как многие наши земляки посещают баньку…

А во дворе, прыгая по лавке, трижды каркнула ворона. Бежавший по лестнице граф остановился, отдышался, перекрестился. Затем шмыгнул за обитую грязным брезентом дверь. В общем, все как обычно…

– Слушай, Леш, я не знаю, что там у вас стряслось, но Маринку надо спасать…

– Жень, ты меня за этим разбудила? – пробурчал сонный голос на том конце провода. – Врубаешься, сколько сейчас времени?!

– Да черт возьми! – Женька обрушила праведный гнев на лысину подрезавшего ее водителя. – Дебил! Откуда только берутся такие?! Сорри, Леш, это не тебе… Слышишь, Марина с катушек слетела…

В трубке наряду с громким мужским посапыванием отчетливо слышался недовольный женский голосок. Его обладательница, судя по всему, смывала в туалете и хлопала туалетной же дверью.