Брайд не рискнул перебить, понимая, что не просто так Энфис сваливает в одну кучу и способности, и видения, и сейчас его слова вроде и вовсе о другом. Серп-Легат вообще, похоже, ничего не делает просто так. И не говорит.

– Вы же знаете, Брайд, что у лэтов способности могут быть различны. В целом все они – мы – обладаем увеличенной силой, скоростью и ловкостью, а также способностями к быстрому восстановлению. Есть и более редкие особенности. Например, у Сумраков. Но есть и ещё более редкие и очень для Амеронта ценные. Как у вас. Или у вашего бывшего криптора – Бракса. И как у меня.

– Какие? – Брайд замер.

– Способность сопротивления ментальным атакам магов. Беда вся в том, что мы можем видеть изначально только потенциал такого лэта, но, увы, не всегда из этого формируется истинная способность. И за такими вот лэтами мы пристально наблюдаем и, как правило, потом берём на службу в орден Серпа Ревнителей. Ждём и надеемся, что потенциал будет раскрыт. Надеюсь, объяснять практическую ценность такой способности для Серпа не надо?

– Нет, но здесь ошибка, – Брайд поморщился. – Какое сопротивление, меня даже эвокаты давят легко. И страх перед ними тоже… Да было бы сопротивление, разве случилось бы со мной такое, когда я пошёл за Оракулом смотреть как Кэддока в жертву приносят?

– Потенциал не раскрывается сразу, Брайд, – терпеливо повторил Энфис. – И ваша чувствительность к воздействиям эвокатов – это как раз и есть признак наличия этой редкой особенности лэтов. А теперь, когда невольно Оракул заставил вашу способность Крови пробудиться, считав вас максимально глубоко, он тем самым пробудил и потенциал. И я ждал такого случая. Разумеется, я бы предпочёл более плавный ход развития. Но как вышло.

Брайд задумался, уставившись на полированную поверхность стола, в которой отражалось размытое пятно его лица. Примерно так он себя и чувствовал сейчас – мутным и размытым.

– И, не знаю понятно ли вам это, но развивать эту способность возможно только, когда она проявит себя. Поэтому всё хранилось в тайне, до поры. Теперь это изменится. Ну и к беспокоящему вас… Наличие вашей особенности имеет и побочный эффект. Те самые видения. Видите ли, Кровь в некотором роде объединяет всех лэтов, и те из нас, кто наделён особенной чувствительностью, могут как бы читать других. Таких же. Невольно и бесконтрольно. Вы видите то, что является снами или даже воспоминаниями иных лэтов.

Брайд подался вперёд.

– Но Тайлисс сказала, что на мне какая-то магия!

Серп-Легат вскинул руку, побуждая, видимо, Брайда не ёрзать.

– Тайлисс не посвящена во все детали моих замыслов, Брайд. Она – маг. И о Крови знает немного. Почуяв чужое присутствие, она посчитала это магией.

Или соврала – сказал про себя Брайд. Или они оба врут насчёт этого. Но то, что ему сейчас сообщили только часть правды, он был уверен. Впрочем, как сказал тот Оракул, лучшая ложь – это полуправда. Но пока Брайд и ей рад. Лучше чем полная пустота и собственные домыслы.

– Так чьи воспоминания я вижу? Чьи сны?

– Ну если бы я знал, – усмехнулся Энфис. – Чьи угодно. Это неподвластно изучению. Просто оно есть. Не бойтесь их, воспринимайте, как плату за новые возможности. С ума эти видения вас не сведут.

– Вы… Вы тоже их видите?

– Да. Но мы не станем делиться подробностями визитов наших незваных гостей, хорошо? Сосредоточьтесь на новых возможностях. Тайлисс и Глоу начнут с вами тренировки по разработанным мной инструкциям. Будет непросто, ни вам, ни им. Или предпочтёте всё-таки менять эвоката?

– Не предпочту, – сказал Брайд ровно, стараясь не обращать внимания на яд в голосе Энфиса. – Значит ли это, что я теперь могу не бояться магии тех же Оракулов?