Лидия Федоровна Челнокова, дочь автора рукописи Федора Челнокова

На рукопись падает и отсвет последовавших времен – это повороты судьбы, позволившие ей сохраниться. Ведь Лидия Челнокова полагала, что отец ее предал, оставив одну, однако она все же решила сберечь его текст, понимая, что он уже принадлежит не только ее семье. Возможно, теми же чувствами сохранения «связующей нити» руководствовалась ее двоюродная сестра – Наталия Челнокова, когда в ноябре 1917 перетащила хрупкий фотоархив отца в подвал дома напротив и затем не дала ему погибнуть при переездах.

Из наших разысканий в итоге сложилась такая картина. Вот Федор, Сергей, Михаил и Василий Челноковы – четыре брата, потомственные почетные граждане Москвы, принадлежащие к купеческому семейству, обосновавшемуся в городе еще в середине XVIII века. Вот их дед, он заложил в Мытищах кирпичный завод, и благодаря закупленным передовым технологиям кирпичное производство Челноковых стало одним из самых востребованных: из кирпичей с клеймом «Челноков» построено здание МХТ, северное крыло Политехнического музея, здание Московской думы (ныне музей Отечественной войны 1812 г.) отстроена почти вся Остоженка. Клейма «Челноков и Шапошников» встречаются на Пречистенке и в районе Чистых прудов, их можно увидеть в подвале дома 24 по Мясницкой в ресторане «Петрович», если вглядеться в слегка потемневшие кирпичные своды подвала. Челноковы состояли в родстве с многими известными московскими купеческими династиями: Третьяковыми, Бахрушиными, Боткиными, Алексеевыми, Ильиными. Это тот исчезнувший мир, о котором рассказывает Федор, начиная воспоминания с детства, где его повествование вписывается в жанр автобиографии. Сцена всей предшествующей московской жизни абсолютно необходима для понимания дневников «Исхода». Становится понятным, почему автор оказался вместе со своим братом Михаилом (1863, Москва – 1935, Панчево, Сербия) на борту парохода, стоящего на рейде в Одессе, «где, по слухам, творятся всякие безобразия». Проясняется общая тональность, в которой он пишет.

Дневник «Исхода», в котором герои сразу оказываются во власти судьбы, начинается с описания противостояния в распоясавшейся на набережной Одессы толпе, с сопротивления анонимным силам истории. Но что же, Федор Челноков до этого момента почти ничего не знал о политической ситуации в России? И здесь мы подходим к особенности его текста-воспоминания: он не только был хорошо о ней осведомлен, но семейство Челноковых было активно вовлечено в политическую жизнь страны. Михаил Челноков – последний московский городской глава, лидер партии кадетов в Думе, а после ноябрьского переворота – участник подпольной организации сопротивления «Правый центр». Брат Сергей, фотограф – гласный московской Думы от партии кадетов. В декабре 1916 Михаил входил в одну из групп либеральной оппозиции, готовившей отстранение царя. И вот, находясь вместе с Михаилом на борту парохода в Одессе, он опять избегает любого содержательного разговора о политике, словно он исключительно честный человек и все политические фигуры, с которыми встретится их делегация, – от барона Врангеля до одного из рода Рюриковичей, – будут интересны для него лишь как характеры. Этот любознательный, умный взгляд, который будет нас сопровождать на протяжении всех страниц дневника, превращает описание балканских скитаний Федора и Михаила в непринужденный, местами ироничный рассказ об одном из драматичных эпизодов истории Белого движения. Свидетельство Федора Челнокова тем более ценно, что он, казалось бы, стремится держаться позиции стороннего наблюдателя. И здесь нам не стоит удивляться тому, что некоторые портреты деятелей Белого движения не совпадут с каноническими – именно в свободе языка и оценок притягательность его текста, имеющего незамысловатую драматургию дневника.