Тем не менее, в результате этих теологических разногласий и некоторых других причин, бар-мицвы в 13 лет у меня не произошло.

Следующий шаг в моих сложных взаимоотношениях с иудаизмом был сделан ровно через 13 лет, буквально на третий месяц моего пребывания в Израиле.

…Был тёплый весенний день, и ничто не предвещало беды. Подходят ко мне двое австралийских парней, почему-то в узбекских тюбетейках, и дуэтом говорят:

– Послушай, Шломо! Скажи нам честно: ты мужчина?

От такого наглого вопроса поначалу я даже настроился обидеться, но с выбором степени обиды решил повременить до выяснения всех обстоятельств проблемы.

Поэтому в ответ я так же нагло развёл руками и не менее нагло закатил глаза под лоб, что на местном языке жестов означало: «А что именно, парни, вы имеете в виду?»

– Еврейский мальчик в 13 лет проходит бар-мицву и становится мужчиной, – с жаром и тоже с закатившимися во все стороны глазами стали объяснять мне австралийские нахалы. – После этого он может молиться со взрослыми. У нас в ульпане имеется девять молящихся, а нужно десять для усиленной и плодотворной молитвы. Мы очень на тебя рассчитываем.

Тут я замахал руками так, будто указывал водителю самосвала, движущегося задним ходом, что до ближайшей женщины с коляской осталось всего несколько сантиметров. Фактически это означало: «Ничем вам помочь не могу». И вдобавок достаточно доходчиво пояснил, что в моей жизни не было никакой бар-мицвы, так что, будьте добры, катитесь вы отсюда подальше. Может, даже в самую вашу Австралию!

Не хотелось мне в целом доброжелательных людей обижать, но другого выхода тогда просто не было. К моему удивлению, парни в тюбетейках совсем не обиделись и даже не огорчились, а совсем наоборот – сильно обрадовались.

– Мы тебе сделаем бар-мицву, и не просто какую-то обыкновенную, а двойную, в 26 лет вместо 13-ти, – выкрикивали они, поочерёдно подпрыгивая от упавшего на них еврейского счастья.

Прежде чем согласиться осчастливить парней в тюбетейках, я, к своему удовлетворению, выяснил у русскоговорящих преподавателей в ульпане, что ничего отрезать у меня на этот раз не будут. Более того, по этому поводу уроки в ульпане будут отменены (!) на весь день (!!) и в мою честь состоится праздничный ужин (!!!) с элементами чествования. Оказалось также, что все присутствующие будут дарить мне подарки (!!!!).

И тогда я подумал, что такая смесь иудаизма с капитализмом мне подходит – она просто атеистически-коммунистическая!

Не стану описывать в деталях всё происшедшее в тот незабываемый день, целой книги не хватит. Ограничусь лишь перечислением самого главного.

На целые сутки в мой ульпан привезли из Раананы мою любимую черновицкую бабушку. Сотни гостей присутствовали на моей бар-мицве у Западной Стены Плача. Некоторые из них даже немного плакали от счастья. Торжеством умело руководил сам главный раввин Сохнута^>3 (родом из Крыжополя).

Благословения на тфилин^>4 и талит^>5 я произнёс, повторяя за раввином. Затем в сопровождении пары дюжин мужчин мы зашли в синагогу, находящуюся под Храмовой Горой. Оттуда мы вынесли Свиток Торы и стали читать. И я прочёл несколько строк, которые заблаговременно выучил наизусть. Всё выглядело очень трогательно, даже с точки зрения такого матёрого атеиста, как я.

На торжестве была широко представлена израильская пресса, и на следующий день на первой странице главной газеты страны Jerusalem Post появилась статья про мою бар-мицву с огромной фотографией, где я в окружении гостей снисходительно принимал подарки. Гости не расходились до глубокой ночи, просто прохожие и вездесущие туристы останавливались и усердно фотографировались на фоне торжеств, чтобы потом много раз рассказывать об увиденном. Событие заняло достойное место в новейшей истории страны, чем я не могу не гордиться. Правда, Премьер-Министр на нём не был: у него ранее была запланирована важная международная встреча и экстренное заседание Кабинета. Накладочка вышла! Ну ничего, увидимся, когда я стану депутатом кнессета от оппозиции или министром без портфеля. Для начала.