Многие из тех, кто покинули СССР в конце 1960-х – первой половине 1970-х гг., несли в сознании ярко выраженную сионистскую идею. «Это была самая идеологизированная алия за всю историю Израиля, начиная с 1940-х годов. Это были люди, […] обладавшие четким национальным и сионистским самосознанием […] Характерно, что именно эта часть русских израильтян наиболее успешно абсорбировалась в стране».134

Ответ на вопрос, как такое стало возможным, следует искать в сложившейся ситуации. Многие советские евреи, еще живя в СССР, не стремились к сохранению «культурно-психологической общности со страной своего происхождения».135 Большинство из них под воздействием жизненных обстоятельств, бытовавших в СССР, старалось поскорее вжиться в новую для себя действительность и по возможности забыть о прежней. Они полагали, что это облегчит жизнь им и их детям.

Конечно, было бы не совсем верным обобщать сознание миллионов советских евреев, многие из которых на протяжении большей части своей жизни в принципе не думали о репатриации и решились на нее под воздействием привходящих обстоятельств. Покинув СССР, эти люди столкнулись с совершенно новыми реалиями, многие из которых были психологически сложными для их восприятия. Ситуацию, особенно поначалу, осложняли трудности с языком, нехватка средств существования и т. д.

Закономерно, однако, что именно к середине 1970-х гг. Израиль постепенно становится одним из центров «русского мира» за пределами его традиционных границ. Об этом ярко писал в те годы знаменитый журнал «Посев», называя эту страну «самой русской» за пределами СССР: «На улицах больших и малых городов повсюду слышна русская речь. Магазины, торгующие холодильниками, газовыми плитами и прочими необходимыми новым иммигрантам электро- и радиотоварами ищут продавцов, говорящих по-русски. А совсем недавно в самом центре шумного Тель-Авива распахнул двери новый ресторан, названный именем, знакомым каждому русскому человеку – „Распутин“ – с русскими щами и с балалайкой».136 Такое восприятие тогдашней израильской жизни само по себе снимает вопрос о том, готовы ли были бывшие граждане СССР, оказавшиеся в Израиле, отречься от своих традиционных психологических установок. Не всегда и не во всем.

Процесс вхождения в другую социально-политическую действительность зачастую оказывается психологически сложным для многих людей. Неоднократно озвучивая для себя тезис о важности смены прежней страны проживания, СССР, многие из них в действительности не могли быстро разорвать со своим прошлым. Да и зачастую не хотели. Это становилось понятным, исходя из их повседневного поведения.

Таким образом, 1960-1970-е гг. являются уникальными для понимания целостной эволюции процессов эмиграции и репатриации евреев из Советского Союза, а впоследствии из постсоветской России. В водоворот этих процессов попадали люди, которые подчас совершенно по-разному воспринимали происходящее с ними самими, оказавшимися в принципиально новых для себя условиях.Экскурс в историю и социально-политические условия еврейской общности в дореволюционной России и СССР создают основу для рассмотрения на страницах различных печатных СМИ ее мотиваций – применительно к новым для себя условиям, после смены первоначальной страны проживания.