В Австрии, и в самом деле, кто с дипломом, чувствует себя павлином в стае уток, а профессор не простой павлин – вожак. Да, профессор здесь – павлин с короною, хоть у нас и был одним из толпы, чуть-чуть посветлее серых мышек. А тут ярок, словно фейерверк, на который хотят посмотреть его современники. Здесь и там – два совершенно разных мира, два менталитета с непохожими нюансами. Но еще есть также и духовные общечеловеческие ценности, а для них менталитет – пустяк.

Глеб никак не мог угомониться, а узнав, что я здесь целый час и еще не удосужилась взглянуть на сбесившуюся дочь его супруги, так как мне ее не показали, тут же стал оставшуюся желчь выливать уже не на меня, а на Кристину, выражаясь «диалектом», раньше бывшим у нас под цензурой. Насладившись этим диалектом, он разгневанно предложил пройти в покои вставшей на дыбы дочери супруги, чтобы я сумела распознать, это придурь или что-то более серьезное, потому что Маша – дочь Кристины, а у Криськи мозги набекрень.

– У меня хоть набекрень, у тебя совсем их нет, – парировала ему Кристина. – Покажи ей лучше свою Дуньку! Она даже жить уже боится, а свою сама я покажу, – разъяренно кричала она.

И вновь началась кабацкая словесная перепалка в этой аристократической гостиной, но уже на несколько пониженных тонах, из которой, как ни странно, победителем вышла хозяйка, отправив Глеба немного выспаться и протрезветь, а мне тут же начала растолковывать:

– Он всегда так разговаривает с людьми. Поработали бы Вы с ним в офисе. Не выдержали бы и получаса. А я, видите, вот выдерживаю это все уже пятый год и молю даже Бога об общем ребенке, – почему-то разоткровенничалась она.

Анжелика с нескрываемым любопытством прислушивалась к словам своей давней знакомой, что-то взвешивая в них про себя.

– Я опять разболталась, – спохватилась Кристина. – Теперь надо о Машке… Мне хотелось бы Вам кое-что объяснить, пока дочь свое еще не наговорила. Анжелика, останься, пожалуйста, здесь, а мы с Кирой Григорьевной пройдем на террасу.

– Катя, Катя, ты где? Обслужи Анжелику… Анжелику Егоровну да побыстрее. Принеси-ка ей кофе, а, может, вино…

Лишь только выйдя на просторную полукруглую террасу, я по достоинству оценила, наконец, этот действительно шикарный особняк, довольно скромный со стороны улицы и неожиданно роскошный со стороны двора. Особенно поразил меня сад с великолепным розарием, уже кое-где начинающим цвести всевозможными оттенками роз – от снежно-белых до ярко-красных, полыхающих, как пожар. В розарии возился какой-то мужчина. Вначале я даже подумала – Глеб.

– Садовник, – опередила мой вопрос хозяйка. – На Украине даже работал директором ботанического сада. Имеет какую-то степень. А вообще-то вся эта возня с прислугой – моя головная боль. Если бы Вы только знали, сколько мне это стоит здоровья. Нужен глаз здесь да глаз. И я просто дурею от этой работы. Все, все надо по сотне раз им растолковывать. А они не всегда понимают, злят Глеба. Нам приходится их выгонять. Хорошо, что здесь, в Вене, полно нелегалов из Молдавии, Украины… готовых работать по-черному за гроши.

Рассказывая об этом, Кристина предложила присесть на плетеный соломенный стул, расположившись на точно таком же рядом со мной.

– А розы мы закупили со всего света, – с нескрываемой гордостью сказала она. – С ними, правда, тоже много возни, да и садовник довольно дорог, ведь Глеб специально позвал его к нам, но зато ощущение, что живешь во дворце. На свои прихоти он не скупится.

Да, розарий действительно производил впечатление. А за ним выглядывала небольшая полянка, усеянная полевыми цветами, среди которых выделялись островки бледнолицых ромашек.