? И вдруг я ощутил, как под моими пальцами задрожала Эльза, и сейчас же послышался короткий стон. – Что с тобой? – отбросив шутливый тон, обеспокоенно и тихо спросил я и снова заглянул в её глубокие бездонные глаза…. На её ресницах заблестели слёзы и она ткнулась лицом в мою грудь. Я стоял, не шевелясь, удивлённо и радостно ощущая биение её сердечка. Сквозь сдавленные рыдания еле расслышал: – Господи, что же мне делать, я же люблю тебя! Растерянный и онемевший от неожиданного счастья, чувствуя острую боль в сердце, я молча сжал её руки и слегка отшатнувшись, смотрел на её склонённое заплаканное лицо, не зная, что и сказать. И только в этот миг, до меня, наконец, дошло, что меня любит эта девушка, любит новой для меня, бывалого человека, чистой и непонятной любовью. Я всё ещё пристально глядел на её заплаканное, бледное в сумеречном свете лицо. Горестные складки лежали по углам её припухших губ, глаза были опущены и тёмно-синие веки трепетались как крылья большой бабочки, стряхивая росинки слёз. Я поцеловал её в тёплые влажные губы, мокрые от слёз щёки и крепко, крепко прижал к своей груди. – Эльза, милая моя, солнышко моё родное, если бы ты знала, как я мучился без тебя, эти часы, – нашей разлуки, – места себе не находил. Ты, моё счастье, ты моя единственная на этом свете, – я тоже люблю тебя, моя родная…. И тут я встрепенулся, – вспомнив, что две «спутницы жизни», любовь и разлука, уже стоят, за моею спиной, в ожидании, – и я суеверно оглянулся через левое плечо. Но сзади никого, и ничего пока не заметил….

* * *

Как разъярённая тигрица, с волнением терзая свои изящные пальцы, Эльза расхаживала по моей квартире из угла в угол. Я молча наблюдал за её нервной походкой и сидел в позе Будды на своём диване. – Всё кончено Сергей! Всё кончено! Наверное, уже ничего невозможно исправить! – Но Эльза, возьми себя в руки, давай без истерики, расскажи всё по порядку, и не волнуйся…. – Не могу! Тебе, это лучше не знать! – Тогда скажи, зачем тебе завтра нужна моя машина? – спросил я её сердито. – Ну, хорошо! – она, остановилась у окна, – тогда слушай: – «У вас на Земле сегодня не низшая ступень развития цивилизации, а преждевременное её угасание! Сейчас на Земле, система выборов Царей, точнее «правителей» базируется либо на наследственности, либо на демократических выборах, – когда простой народ имеет право выбора? Это уже было на Руси при новгородском Вече! Народ собирался на площади и кричал, кого из бояр посадить на престол! А когда «прижимало», то бежали в Переяславль Залесский к удельному князю Александру Невскому: – Помоги! – Князь! – Шведы на пороге, или Тевтонский Орден на границе…. Александр Невский (внук Рюрика), приходил в Великий Новгород с дружиной и разгонял ворогов. А потом опять собиралось Вече под звон вечевых колоколов, и кричали мужики и бабы: «Не люб нам Александр Ярославич (больно крут), давай опять Андрюху, – словоблуда!». Понятно, что бояре, подговаривали глупых крикунов! История Руси продолжалась и дальше по этой же нелепой системе демократических выборов! А теперь вспомни 1610 год! После свержения царя Василия Шуйского, наступило смутное время (Александра Невского уже не было, да и вообще потомков Рюрика почти не осталось). Престол был свободен. Управлением государства российского взяла на себя Боярская дума. От количества бояр в Думе это правительство получило название Семибоярщина. Среди людей, которые назывались в качестве претендентов на престол, были сын митрополита Филарета Михаил Романов и князь Голицын, все предложения избрать на царство иноземного государя бояре не принимали. Но когда к стенам Москвы уже подошли войска польского гетмана Жолкевского, а в Коломенском парке встал лагерем Тушинский вор со своей армией, тут уж бояре испугались и решились избрать царём польского королевича Владислава, – сына Сигизмунда. Но Сигизмунд передумал и сам сел на российский царский престол. Опасаясь народных волнений, новое правительство ввело в столицу польский отряд, который занял Кремль и центральные районы Москвы. Но тут внезапно князь Дмитрий Пожарский, – собрал ополчение и пошёл на штурм московского кремля. Его поддержал Кузьма Минин-Сухорукий, земский староста, отдав на святое дело треть своего имущества, на сбор оружия и доспехов для войска….