Когда Тамара Ивановна ушла, Вероника села за стол, глубоко вздохнула и сказала сама себе: «Хорошо, что сегодня сообразила, а то завтра пришлось бы ждать до двенадцати. Умничка Вероничка», – и она погладила себя по голове. – Так, что дальше… Работать мы будем здесь, за столом Валерия Павловича. Но все равно надо определить человеку на завтра рабочее место. Думаю, в архиве у окна будет нормально. Надеюсь, Валерий Павлович не будет возражать. В конце концов он в любое время может все поменять и передвинуть, или они могут притащить стол из архива сюда. Это будет, конечно, тесновато, и столы в архиве старые, их вообще никто не менял. В любом случае, надо освободить какой-нибудь стол, – и Вероника решительно встала и пошла в архив. Стол у окна был завален старыми бумагами,. Если прибраться, – представила Вероника, – то будет совсем неплохо, как в библиотеке. Так, так, так, так, так… только куда это все… разбирать сейчас нет времени, скоро уже рабочий день заканчивается, – Вероника оглянулась по сторонам. – В другом углу, в темноте тоже виднелся стол. Они иногда перетаскивали его и ставили между стеллажами. Он старый и тяжелый, – Вероника слада представлять, как она корячится, перетаскивая этот стол, и решила, что это не лучшая идея, которая ей пришла в голову. Тогда Вероника взяла и повернула стол, у которого стояла, на девяносто градусов к окну. – Как учили в школе, свет должен падать слева. Вот, и у нас теперь так. – Когда Вероника повернула стол, то открылся проход к окну. Подоконник у окна был большой, деревянный, не то, что узкие современные, а главное – рядом со столом. И Вероника, взяв в охапку документы, начала их перекладывать со стола на окно. – Вот завтра вместе и разберем их, – подумала она. – Надо взять тряпку и протереть стол от пыли, да и стул принести. О, у входа даже вешалка есть. Видимо, кто-то когда-то именно здесь и сидел, и работал. – И Вероника пошла в поисках тряпки. Когда она вернулась, то увидела очень грустного Валерия Павловича. Он был одет и уходил домой, на ходу сказав: «Директор уволился, или его уволили…» Вероника открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, например, «Как так? Он же еще недавно Приказ нам подписал, его по почте прислали», – но не успела, Валерий Павлович уже вышел. «О, час от часу не легче», – сказала она и присела на пыльный стол. Под подоконником были приклеены старые газеты, кто-то утеплял оконные щели. Это было типично когда-то. Вероника, склонив голову, смотрела куда-то вниз уставшим взглядом. Ей уже не хотелось ни о чем думать. Газеты были наклеены и ниже, вокруг батареи, и под батареей. И ее взгляд автоматически читал заголовки газет. Вдруг она очнулась, потому что не смогла прочитать газетный заголовок внизу, у самого пола. Это что? Немецкий что ли? – спросила она себя. – С пробудившимся интересом к прошлому и истории, она присела. Уголок газеты уже загнулся и отклеился, и снизу торчал какой-то пожелтевший уголок бумаги, за который Вероника осторожно потянула из любопытства. Это был маленький пожелтевший клочок бумаги, на котором было написано карандашом: «ELTFON». Она осторожно положила его в правый карман пиджака и поставила стол как прежде, решив, что, пожалуй, ей тоже нужно рабочее место в архиве. – Ну, этого достаточно на сегодня. Пора домой, – скомандовала себе Вероника. – Так, идем выключаем компьютер, бумажку из кармана – в правый верхний ящик для неотложных дел. – Все, я устала… Она откинулась на спинку стула в изнеможении от всех стрессов прошедшего дня и засунула обе руки в карманы пиджака. В левом кармане лежала скомканная бумажка, которую она не выбросила утром в фойе. Она достала ее, развернула. Это был билет в музей – Царское село – прочитала она и подумала: «А я сто лет нигде не была», – и бросила помятый билет в тот же правый верхний выдвижной шкафчик неотложных дел.