Сначала я злилась на него, потому что не хотела оставлять старых друзей и одноклассников, не хотела быть собой. Но после переезда я поняла, что он пытается помочь мне адаптироваться в этом жестоком обществе, где все только и могут, что осуждать и буллить того, кто слабее тебя. С осознанием пришло и душевное спокойствие. Или же это было смирение.

В моей новой школе всё ничуть не отличалось от старой. Я всё ещё общалась с Зои по телефону, но также нашла здесь и двоих новых друзей. Джесси и Хизер. И кстати, да. Джесси – парень, но он, как это говорится, скромняга. Возможно, он был влюблен в Хизер, порой я думала об этом, но вслух не произносила. Не моё это было дело. Думала, они сами разберутся. Ведь у меня была своя «проблема». Мэтт Лаберт. Это тот парень, от которого у меня подкашивались колени. Вот только я была уверена, что он никогда не обратит на меня внимание. Старшеклассник, первый школьный красавец и просто… Было в нём что-то такое, что сводило меня с ума. И от того учиться в этой школе было тяжелее. Я с нетерпением ждала выпуска, чтобы не вспоминать о нём, перешагнуть своё глупое подростковое увлечение, но внезапно всё изменилось. То, что началось с моих пятнадцати, когда я впервые его увидела, как по взмаху волшебной палочки превратилось во что-то большее. Я и сама не поняла, как это произошло, но об этом по порядку.

***

Дом, в который мы переехали был большим для нас и поэтому от него всё чаще веяло одиночеством. Огромное крыльцо и качели во дворе могли вызвать чувство уюта только если не жить в нём, а просто пройти мимо. Ничего из внутренностей этого двухэтажного особняка не помогало мне справиться с тем, что скопилось в моей израненной душе. Поэтому мне порой не хотелось там оставаться. И хотя моя комната была очень светлой, в оттенках беж, я ощущала себя Рапунцель в тёмном замке, лишь потому что мне всё время хотелось оттуда убежать.

Время не лечило меня, а наоборот только мучило. Я сильно скучала по маме и порой мысленно просыпалась в нашем старом доме, где по утрам всегда пахло выпечкой и свежезаваренным кофе. Это было одним из воспоминаний, устойчиво закрепившихся в моей памяти. То, что делало меня чуточку счастливее. Но стоило дымке рассеяться, и я вновь оказывалась на своём месте.

Сколько себя помню, мама говорила мне, что у меня большое будущее. Только я перестала воспринимать её слова всерьёз сразу как она ушла от нас. Она была учителем истории в средних классах и очень хорошо разбиралась в этом, обучая и меня всем азам. Раньше наши с ней отношения были прекрасными, но в один день я вернулась вечером в уже пустой дом, в котором осталась лишь крошечная записка «Я больше не могу. Не ищите меня. Нила». Три жалкие фразы, которые я запомнила наизусть с самого детства. Я проплакала три часа напролёт, пока отец не вернулся домой с работы.

Он оберегал меня, но не мог заменить её. В нашей семье было правило – самостоятельность, честность и дисциплина. Так за четыре года я была «выдрессирована», чтобы ухаживать за собой и не нуждаться в присутствии взрослого, потому что отец часто пропадал на работе. Со временем я привыкла. Говорить со стенами или фантазировать вслух. Справляться с любой трудностью без слёз и истерик. Я знала, что если кто-то и поможет тебе справиться с твоей проблемой, то это ты сам. Этому меня учил отец, но никогда не оставлял меня в беде. Он был моим страховочным тросом, поэтому я всегда знала, что если случится что-то очень серьёзное, мне есть куда бежать.

Изначально мне было тяжело привыкнуть к новому месту, но моя подруга Хизер оказалась на моём пути совершенно случайно, сразу дав понять, что она действительно хороший человек. В тот день я ненароком порвала блузку и часть моих пуговиц отскочили, закатившись в щель, что была между полом и цокольным этажом. Я уж думала, что мне придётся бежать домой, чтобы переодеться, но Хизер ни с того, ни с сего протянула мне булавки, которые всегда лежали у неё в рюкзаке на всякий случай. Тогда я поняла, что мир не без добрых людей, и в моей жизни появилось два новых человека. Она и её лучший друг Джесси.