Я, конечно же, не могла сравниться по своему уровню образования с представителями знатных семейств, обучающихся в школе, но и не осталась безграмотной девицей, одной из многих в нашей славной стране. Образование и государственная служба были прерогативой мужчин, наш король и его советники видели задачей женщины – ведение домашнего хозяйства и рождение детей. Мама мне рассказывала, что в Эльвинии она закончила Академию, и в стране было много женщин – докторов, женщин – учителей, и даже одна из фавориток эльвинского короля стала советницей. Но представить себе такое в Ритании было невозможно.

Только спустя годы я понимаю, как было тяжело моей матери освоиться в патриархальном обществе и не сдаться: мама вела два комитета – помощи неизлечимо больным и помощи бедным семьям. Её в городе знали многие, поэтому было странно, что когда её убивали, не оказалось ни одного свидетеля! А ведь был день, когда на улицах полно народа. Тело мамы нашли за углом нашего дома. Её голова была отрезана. Сумочка была при ней, в которой ещё оставалось несколько серебряных волков – монеты, заимствованной у наших соседей – вольвгандцев.

Так прошло ещё пару лет, а в шестнадцать моя судьба опять поменялась: в размеренную жизнь вернулся друг детства – Эдан! Когда он зашёл в лавку, я сначала не узнала в высоком светловолосом юноше своего друга по детским играм. Но его слова заставили моё сердце сжаться, а меня выскочить из-за прилавка и заключить парня в объятья:

– Здравствуй, Эль!

– Где ты пропадал столько времени?

– Мы уехали в Риттенбург. Отцу там предложили хорошее место. А сейчас я и мама вернулись.

– Извини, я не смогу сейчас долго с тобой разговаривать, много покупателей, а продавец заболел. Давай вечером встретимся?

– Эль, вечером у меня дела, когда выздоровеет твой продавец?

– Обещал, что выйдет завтра!

– Тогда, до завтра, моя Эль!

Я так обрадовалась своему старому другу, что не могла усидеть на месте, не выучила неправильные эльвинские глаголы, заданные мне магистром Леокастом, а всю ночь проворочалась в постели

Но на завтра мой продавец не вышел, и Эдан тоже не объявился. Я вечером прогулялась мимо их прежнего дома, но во дворе играли дети, незнакомая женщина позвала их ужинать. Я расстроилась, опять провела бессонную ночь. Детские воспоминания захватили меня, я вспомнила маму, отца, разрыдалась, уснув только под утро.

Почти проспав время открытия лавки, я прибежала туда и увидела двух мужчин, ожидающих меня: продавца и Эдана. За последние два года этот день запомнился мне, как один из счастливейших: мы гуляли по городу, заглянули в несколько лавочек и маленькую кофейню. Потом сидели на краю фонтана площади Согласия и кормили голубей. А ещё много разговаривали.

Эдан рассказывал о жизни в столице, о школе, в которой учился, об отце, который решил бросить мать ради более молодой девицы, а сейчас затеял развод. Мать его решила вернуться  в родной город, а Эдан отправился вместе с ней, отказавшись от блистательной карьеры, которую ему мог предложить отец, и которую сделать ему позволяло обучение в Высшей школе Ритании, находящейся под протекцией правящей семьи.

Я рассказывала о смерти отца, королевском опекунстве, своём обучении у Леокаста, работе в лавке. Мы гуляли и разговаривали, разговаривали и смеялись. Эдан проводил меня до дверей, когда уже солнце стало исчезать за крышами домов.

– Спокойной ночи, Эль… – он наклонился… и поцеловал меня! Я до сих пор помню этот поцелуй – нежный и лёгкий, как лепесток розы. Потом Эдан ушёл, а я всё стояла и смотрела на него: на его широкие плечи и развевающийся плащ.