Может, реально, новая жизнь? 

Вот упала же, но тут же нашелся человек, который помог. А раньше бы… 

Да ладно, чего вспоминать. 

Мы движемся в сторону института, болтая, словно знакомы уже Бог знает, сколько времени. 

Тата мне кажется спокойной и веселой девчонкой. Немного резковатой, но в целом такой… Правильной что ли, надежной. Не подлой. Но это только первое впечатление, и уж раскрывать душу я точно не намерена. 

Да она и не требует. 

Расспрашивает о том, о сем, шутит, рассказывает про препода, который у нас сопромат будет вести, зверюга, говорит. Особенно девок не любит, потому что искренне считает, что наши куриные мозги не созданы для сложных предметов. 

Я коротко рассказываю про семью, про то, что сирота, и мы даже в этом сходимся. Она – тоже сирота, из родственников – только брат, да и тот не родной. При этих словах она чуть заметно морщится.

Словно неприятно говорить, или мысль какая-то не особо радостная в голове, но я особо не стараюсь разгадывать. 

Мы подходим к институту, сливаясь с толпой таких же опоздунов, как и мы, поэтому я только и успеваю вертеть головой по сторонам, запоминая маршрут и радуясь, что в первый учебный день здесь не одна.

Тата ведет меня уверенно, разрезает толпу, словно маленький катер-буксир, таща за собой на прицепе, как баржу. 

Мы смотрим расписание, бежим к лестнице, потому что аудитория на пятом этаже, а лифта здесь нет, когда неожиданно шум рекреаций, переполненных студентами, прорезает свист и веселый крик:

- Татка! Двигай к нам!

- Черт, - шипит Тата, - Звери! Некогда, блин. 

Я поворачиваю голову в ту сторону, откуда слышался свист, и замечаю нескольких парней, по самому виду которых становится понятно, кто тут самые крутые перцы института. А если б меня вдруг взяли сомнения, то десяток крутящихся рядом с парнями девчонок, точно их бы развеял. 

- Потом! – машет рукой Тата, - у нас пара! 

Она делает шаг к лестнице и тут же летит назад, потому что я застываю, как столб, не двигаюсь с места.

И глаз не свожу с парней.

Привлекательных, таких полу-мажоров, полу-спортсменов, прекрасно осознающих, что они – главные звезды, самые крутые, самые залипательные. 

Это так и есть. 

Очень залипательные. 

Особенно те, что в центре. 

Братья-близнецы.

Высоченные, с шикарными улыбками, мускулистые и поджарые, как волки. 

И смотрят они на меня. 

И улыбки постепенно сходят с лиц. 

И, наверно, что-то бы дальше случилось, но тут Тата, проявив неожиданную силу, утаскивает меня к лестнице за руку. 

Я послушно передвигаю ноги, на автомате, не вслушиваясь в ее критику моего поведения и моего случившегося некстати ступора. Она ошибочно считает, что меня сразила неземная красота парней и выговаривает за это:

- Эля! Ну нельзя же так! Ну да, зверята - красавчики, конечно, этого не отнять, но не падать же им в ноги от одной улыбки! Я понимаю, ты – девочка тихая, скромная, наверно, и парней таких не видела никогда, но, поверь мне, звери – не то, что тебе нужно…

А вот это точно, Тата. 

Да только поздно. 

Я бегу за своей новообретенной приятельницей на первую пару, к преподавателю-зверю, и в голове ступор. 

Пустота. 

Шок. 

Зверята, значит. 

Так их тут зовут…

7. 7. Пошлый спор.

В прошлом году я сделала одну, скажем так, ошибку. Хотя нет, не так. 

Не одну. И не ошибку. 

Потому что про ошибки обычно сожалеют, но это не мой вариант. 

Тем не менее на ошибках учатся, дураки на своих, умные на чужих. 

Я – дура. Я – на своих. 

Почему называю ошибкой все же? Потому что ошибки стараются не повторять. Если на своих, конечно же. И если не совсем дура. 

Я вроде как дура, но не совсем. Надеюсь.