– Ну спасибо, Кирусь, ты умеешь поддержать, – с этими словами я закинула последние джинсы в сумку и с силой захлопнула ее.

Сестра подошла и обняла меня.

– Успокойся, я всегда рядом. Звони мне хоть каждый день. Если встретишь кого-нибудь, тоже звони.

Я криво улыбнулась. Мне никто не нравился, кроме…

– Слушай, может, все-таки одолжишь мне туфли на танкетке? Ты ведь в них никуда не ходишь, а мои ноги в них будут смотреться немного элегантнее.

– Я же сказала, что твои туфли тебя не спасут. Займись спортом. И, кстати, сосиски тоже должны быть под запретом, – с этими словами она взяла из холодильника огромный кусок торта и, надкусив его, смачно причмокнула.

– Ах ты зараза! – смеясь, я кинула в подругу тушь, но она быстро увернулась.

– Мазила! – и, расхохотавшись на весь дом, отвернулась к тарелке с тортом.

Мы болтали о будущем ночи напролет, надеясь, что все наши разговоры не превратятся в пыль прошлого. Что мы навсегда останемся маленькими и дурными девчонками, напрочь забывая о превратностях судьбы.

Сдав последние экзамены в школе, я наконец-то была свободна, ведь впереди меня ждало лето и, конечно же, лагерь. Перед поездкой Кира пообещала, что это лето будет шикарным и что я его никогда не забуду. Состроив мину, что это не так, я попрощалась с ней на месяц, думая, что уже скучаю по городу, не успев уехать. Жизнь не шибко баловала меня, не давая прогнуться под обстоятельства.

Перрон был переполнен людьми, но мои глаза привыкали к теням заката. И, смотря на кровавое майское солнце, я надеялась, что это только первая глава моего длинного путешествия.

Я сидела в душной комнатке, окна которой выходили на спортивную площадку лагеря. Думать было моим хобби и, если честно, отличительной чертой из всей серой массы моих знакомых. Одиночество пожирало меня, ведь никто так и не обращал на меня внимание. В лагере так и не клеилась дружба ни с кем. Я тупо пыталась не слоняться по двору без дела, занимая себя всем, чем только можно. Плясала в каких-то кружках, бегала каждый день на площадке. Всем чем угодно, лишь бы не думать о доме. Доведя себя до отчаяния, я чуть ли не выпрыгнула из окна.

– Нет, оставьте меня. Я больше так не могу.

– Она совсем тронулась головой. Зачем было ее сюда отдавать. Родители совсем чокнутые. Надо лучше проводить проверку перед набором.

Воспитатели были в ярости. Затолкали меня в кабинет к психологу, я была вся на взводе, с опухшими от слез глазами. Кабинет психолога был ярко освещен. Книги ровной линией стояли на стеллажах. Первое, что попалось мне на глаза, это большое подвесное кресло, похожее на гнездо. Мои глаза долго всматривались в то самое кресло, пока я не услышала тихий кашель.

– Чем могу помочь?

Небольшого роста блондинка с плохо прокрашенными корнями с интересом рассматривала меня из-за небольшого столика, похожего на кукольный. Она была в полном шоке, так как не ожидала, что ребенка так втолкнут в кабинет. Женщине на вид было лет тридцать. Но, как мне потом сказали ребята в соседнем отряде, на самом деле около сорока. Психолог хищно смотрела на меня.

– Так все-таки. Вы можете ответить на мой вопрос? – женщина глядела на меня в упор. Нервно дернувшись, я ответила:

– Конечно.

«Боже мой, соберись».

– Воспитатели думают, что я тронулась умом, в прямом смысле. В большей мере они надеются, что я больше не буду… Хм… прыгать из окна.

Подойдя ко мне, женщина внимательно смотрела на меня. Словно изучала каждую клеточку моего лица. Как вдруг подала руку. Почему мне так везет на странных и порой чудаковатых людей?

– Я Элеонора Викторовна. Ведущий психолог в Краснодарском крае. И, надеюсь, твой будущий друг.