– Если не поможешь мне, сдохнешь здесь и сейчас!

Встать Сульфур не может, но более-менее способен ползти. Он позволяет мне поволочь его дальше по тротуару. Когти щелкают в дюйме от моего лица, и Элизиум опрокидывает очередного Хранителя на лужайку.

Кровь у Хранителей синяя, и это новое знание придает мне сил.

На этот раз я оглядываюсь, проверяя, куда иду, чтобы опять не споткнуться о крыльцо. Но добраться до него мало: Сульфур уже почти без сознания, а мне попросту не хватает сил, чтобы затащить этот мертвый груз наверх на последние семь дюймов. Я смотрю на Фалькора, но тот сгорбился на своем постаменте и оглядывает происходящий на лужайке хаос, разинув рот. Я едва ухитряюсь выдавить «Пожалуйста», как он вскакивает и издает визг. Я снова оглядываюсь на двор и успеваю увидеть, как Хранитель едва не сносит Бетти голову. Передняя стена у Элизиума закончилась, и теперь снарядами служит мебель. Вращаясь, мимо Бетти пролетает диван. Она пригибается и бежит к нам.

Бетти взмахивает рукой, безмолвно приказывая мне отойти. Я отшатываюсь с дороги, и она хватает Сульфура под руки и швыряет его в дверной проем. Сульфур исчезает в лучах серебристого света, и колдовство Элизиума потрескивает у меня в груди, соединяя портал с дальним уголком мира. Еще мгновение – и врата исчезают. Бетти так крепко обхватывает меня руками, что становится трудно дышать, и затаскивает в дом.

Наконец колдовство Элизиума с рокотом затихает. Оно выполнило свою задачу – помогло Сульфуру спастись – и теперь возвращается в привычное состояние покоя. Хранители, однако, успокоиться не спешат: я слышу, как они кричат, снова и снова атакуя здание. Мы с Бетти успеваем добраться до гостиной, когда Хранители пытаются войти следом. Один пробует запрыгнуть внутрь со стороны разрушенной стены, но поскольку Хранители не могут войти в любую комнату, где находится Бетти, его вышвыривает наружу. Бетти медлит секунду, словно убеждаясь, что защита работает, а затем тащит меня к лестнице.

Она что-то говорит, но я не слышу и позднее даже не вспомню об этом, потому что Хранителям незачем находиться рядом, чтобы мне навредить. Я связана с их вратами, и от этой связи Бетти защитить меня не сможет. Они все еще кричат, но теперь уже у меня в мыслях: гнев вероломства, жажда убийства – я все это слышу. Колдовство Хранителей совсем не похоже на магию Элизиума – оно больше напоминает зазубренный, маслянистый хаос, который наполняет мои легкие и душит меня.

Я зажимаю уши, будто это в самом деле может помочь, но хор становится все громче, пока и я сама не начинаю кричать, и весь мир вокруг превращается в бездну ослепляющей боли.

Я просыпаюсь, вижу рядом мертвеца и призрака и тут же жалею, что я сама не призрак и не мертвец. Мне больно, что ни делай – от первого вздоха до опрометчивой попытки сесть. Будто кто-то во сне раскатал меня скалкой в лепешку. Черт, да даже глаза у меня болят и как будто пересохли. Я снова их закрываю, но облегчение обманчиво, потому что из-за такой боли уснуть снова я точно не смогу.

– Эви? – зовет меня Каспер откуда-то справа. – Ты очнулась?

– Да, – пытаюсь ответить я, но мой язык превратился в кусок мела, а горло – в наждачку. Секунду я чувствую жжение, затем давлюсь и мучительно кашляю, не в силах сдержаться. Боль настолько адская, что я наконец ухитряюсь пошевелиться и сворачиваюсь на боку в позе эмбриона, сжавшись в комок так крепко, как только могу. Надеюсь, мне просто кажется, что мои ребра сминаются друг о друга.

Каспер что-то утешительно бормочет, но толку от ее утешений никакого. Я бы велела ей заткнуться, но боюсь снова открывать рот. Так и лежу, безмолвная и несчастная, пока наконец мне не удается сделать вдох так, чтобы не запершило в горле. Я осмеливаюсь снова открыть глаза и вижу, что Каспер слезла с кровати и сидит на коленях рядом, всматриваясь мне в лицо.