– А если есть, пристрелишь?!

Посмотрел на нее как на сумасшедшую:

– Там есть доктор, психическая! Ничего. Дедуля тебе мозги вправит. Это он умеет.

– Какой дедуля? Это ваш главарь?

Я рассмеялся в голос. Во блин дает! А она опять сканирует меня пристальным взглядом. Нервирует. Хвалит пялиться на меня, на дорогу смотри!

– У нас нет главаря. Мы не банда, а семья, у нас равноправие.

– Как вам удалось… – в голосе недоверие, – выжить?! Не заразится.

– А вам мадам?

– Мадмуазель, – язвительно.

– Да похер!

– Попрошу при мне не выражаться!

– О! Етит твою мать! А то че?! – диктовать она мне тут будет, – Голубых кровей что-ли?! Аристократия? За какие такие грехи тебя тут бросили, не эвакуировали со всей знатью?! Нашкодила? Интересно, что надо сделать, чтобы тебя бросили тут!?

– Не твое дело! Козел! – орет прям в горло и отворачивается к окну.

Резко торможу, так, что она чуть не ударилась об панель, вовремя руку выставила. Хорошая реакция, отметил про себя. Если честно не подумал, что она не пристегнута и может удариться, забыл.

– Все! Выходи!

Смотрит настороженно и зло, но без страха. Играем в гляделки опять. Как могу, сдерживаю улыбку, просто мы приехали, а она что подумала? Что я обиделся? Ща увидим.

– Ладно, извини, – говорит вдруг и хмурит бровки. Симпатично.

– За что? – строжусь, аж зубы сжал, чтобы не улыбнуться.

– За козла! – опять повышает голос, – Я расскажу, дай время. Не сразу же. Доверие сначала нужно заслужить.

– Все равно выходи, – зло как мог, пауза, – Поможешь мне воды набрать. Приехали. Вон река, – киваю головой в сторону.

Надо было видеть, как менялся ее взгляд на радостный и не верящий. Многое бы отдал, чтобы еще раз это увидеть. Ух! Мне аж понравилось. Смотрит по сторонам, видит реку. Выдохнула облегченно и даже улыбнулась.

– Сразу нельзя было сказать?!

– Тогда бы ты не извинилась.

– Тогда ты еще больший козел! – с улыбочкой. Я искренне посмеялся.

Мы взяли канистры из багажника и направились к реке, она за мной по пятам. Ей одну, мне три.

– Какое сегодня число? – я аж оглянулся от ее вопроса.

– Двадцать пятое ноября. А что? – странно, что она спросила про дату.

– Ничего, – смотрит под ноги, задумалась.

– Ты давно одна бродишь?

– Не очень, – ответила тихо, мне показалось, она что-то считает что-то, ответ расплывчатый. Обычно называют точное количество дней. Решаю задать еще один стандартный вопрос:

– Где жила до этого?

С радостью называют адрес, а потом причитают, что все разрушено, но тут тоже тупик, отделалась расплывчато, не как все.

– Это уже не важно, – пауза, – Ты выстрелы слышал до того как натолкнуться на меня?

– Нет. Какие выстрелы? Где?

– Там были люди с автоматами, они убили женщину, а двоих забрали с собой, – и добавила, – На машинах.

– Странно, я вчера там все обходил, никого не было. Пришедшие, наверно, как ты.

– Ты ищешь выживших? – удивленно.

– Да, – хотел сказать не только я, но не сказал.

– И много нашел?

– Ты 89-а. И не я один ищу.

– Так много! Сколько же людей в лагере? Как вам удается скрываться от этих?

– Много болтаешь. Набирай, давай.

Но она не шевелилась, словно замерла, глядя на ту сторону реки, ушла в себя. Я ее не тревожил, набирал сам. Она так и стояла, замерев на месте и глядя в одну точку. Странная какая-то. Набрал все четыре, она так и смотрела, замерев. Иногда поглядывал на нее. Интересно о чем она думает? Канистры 20-ки она и одну не подымет. Взял две и пошел к машине, она хвостом за мной, даже приятно как-то. Мелькнула мысль « Хочу, чтобы такая красотка, бегала за мной по пятам». Здорово. Всякая дрянь в голову лезет!

– Сядь в машину, там тепло. Я принесу остальные и мы поедим.