В то время как Майя Плисецкая идет на кухню и готовит нам чай, Родион показывает мне квартиру. Мы как раз разговорились о живописи и картинах, которые они получили в подарок. Холл с застекленными шкафами, цветами и большими афишами с именем Майи почти целиком принадлежит балерине. В комнате, которая служит и спальней, и гостиной, на передней стене висит большой ковер, сотканный с стиле французского художника Фернана Леже. Напротив стоит телевизор с видеомагнитофоном. По просьбе Щедрина почти все балетные спектакли, поставленные и исполненные Плисецкой, записаны на видеопленку. Кровати, которые используются и как диваны, застланы толстыми парчовыми покрывалами. Наряду с передачами концертов, балетных спектаклей и театральных постановок супруги, когда бывают дома, смотрят по телевизору все интересные футбольные матчи.

Повсюду на стенах висят картины Марка Шагала разных размеров с посвящениями художника. Плисецкая, которая принесла нам чай, включается в разговор: «С Шагалом мы были очень близкими друзьями». Каждый раз, когда они приезжали к Шагалу в Сен-Поль-де-Ванс (на юге Франции) – а это случалось довольно часто, – он дарил им картину. Скончавшийся в марте 1985 года художник увековечил свою землячку как балерину на расписанном им плафоне нью-йоркского театра «Метрополитен-опера».

Надежда Леже, недавно умершая вдова Фернана Леже, также подарила Майе Плисецкой много картин. Картина раннего Леже-абстракциониста, висящая на стене в соседней комнате над бесчисленными чемоданами, которые или еще не распакованы после последней поездки, или уже подготовлены для новой, стоила бы на Западе не менее миллиона западногерманских марок. Картину Сальвадора Дали ей вручили в качестве подарка в Нью-Йорке. С самим художником ей случилось встретиться только один раз в парижском фешенебельном ресторане «У Максима». Тогда он подошел к ее столу, поцеловал руку и прошептал на ухо две строки из русской народной частушки.

Картина Жоржа Брака висит, как бы между прочим, в прихожей над сложенными на полу зимними автомобильными покрышками. Того, что все эти картины всемирно известных художников стоят целого состояния, Плисецкая и Щедрин, целиком поглощенные своим искусством, до конца еще не осознали. У них есть дело, которому они отдаются без остатка. На все остальное у них остается мало времени. Ничто, кроме серфинга или парусного спорта летом и горнолыжного спорта зимой, не может оторвать Родиона Щедрина от нот. Хотя его жена тоже любит эти виды спорта, но, опасаясь получить травму, не занимается ими. Дачу, которую они много лет назад приобрели за сумму, соответствующую более чем 30 000 западногерманских марок, примерно в 40 километрах от Москвы в Снегирях, они из-за недостатка времени почти не используют. А автомобиль марки «Мерседес», который Плисецкая купила на валюту в ФРГ прямо на заводе в Штутгарт-Унтертюркгейме, почти всегда стоит в гараже, потому что обоих, как правило, возят на служебной машине.

По советским меркам Майя Плисецкая и Родион Щедрин – состоятельные люди, которым не приходится тревожиться о деньгах. Средства есть, следовательно, нечего о них и говорить. «Чтобы меня деньги вообще не интересовали, я не могу сказать. Я бы солгала, если бы утверждала это, – говорит прима-балерина. – Но работа в Большом театре дает мне значительно больше, чем просто много денег». Автомобили, дом и яхту имеют многие, говорит Плисецкая, но мало кто может танцевать в Большом театре. Для нее этот театр – «самое красивое здание в мире». И в самом деле, она и Большой театр много дали друг другу.