Я еще в школу не ходила, когда услышала такую правду жизни от бабушки. Думаю, мне это (информация о том, что все записывается и за все придется отвечать) помогло воздержаться от совершения многих плохих вещей. Так бабушка учила меня теории причинно-следственной связи. Еще она учила меня быть благодарной – перекрестись и поцелуй трижды свое правое плечо. Поблагодари ангела за помощь и защиту.

Молитву бабушка читала и перед принятием пищи и после, и перед сном. «Отче наш иже еси на небеси…» – одна из молитв, которые я от нее слышала, казалась мне очень сложной и для восприятия, и для запоминания, хотя в школе я училась хорошо, стихи запоминала легко. Домна Васильевна не заставляла меня ни креститься, ни молиться, но однажды сказала – если хочешь, чтобы день сложился хорошо, перекрести себя трижды и дорогу перед собой со словами «Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь». Такая молитва мне понравилась. Она была короткой, но мне казалась очень мощной, сильной. Ни минуты не сомневалась в этом. А если хочешь спать спокойно, перекрести себя и подушку свою – продолжала бабушка. И эту рекомендацию я восприняла с благодарностью. Никто меня не заставлял и не контролировал. Я почувствовала, что это мне поможет. И в самом деле, все чудесным образом работало долгие годы. Позже, окончив школу, я продолжала молиться мысленно, и мысленно креститься, чтобы соседки по комнате в студенческом общежитии не видели.

Пела бабушка тоже красиво. Нам, детворе, было забавно периодически просить ее произнести украинское слово – ПАЛЯНЫЦЯ (хлеб). Бабушка могла выговорить лишь ПАЛАНИЦА. Не знаю, почему нас это так забавляло, мы откровенно, от души хохотали над таким произношением.

До конца своих дней проживала Домна с одной из своих дочерей – Полиной. Бабушка запомнилась мне такой маленькой, щупленькой, но шустренькой. Аккуратно причесанные волосы удерживались на голове гребнем. Бабушка была чистоплотной женщиной. Теплые кофты надевались поверх белых блузок с кружевными воротниками. И сама Домна, и ее дочери были мастерицами, все прекрасно готовили, умели вышивать на машинке. Швейная машина в доме бабули постоянно поддерживалась в рабочем режиме, масленка была всегда под рукой. При мне уже никто не шил и не вышивал, но в доме было много рукотворных замечательных поделок. Бабушка сколько могла ходить, продолжала с завидной регулярностью смазывать швейную машину. И вообще, порядок в доме поддерживался, но не было запретов ораве внучат играть, устраивать концерты и спектакли, примеряя тетушкины (Полинины) наряды.

О бабушке Домне вспоминаю с благодарностью за азы русского языка, за сказки, и рассказы о Боге, за то, что учила меня отвечать за свои поступки, сохранять спокойствие, прежде чем приступать к какому-либо действию. Я благодарна бабушке за рождение моего отца – Дмитрия Павловича Рудакова, замечательного, доброго и мудрого человека.

О двоюродном брате Валере Рудакове

Помню, маленькому Валере Рудакову как-то в гостях предложили кефир. Он согласился, а попробовав напиток, налитый из бутля, разочарованно сказал: «Тю, та це ж кисляк».

О тёте Марусе Малининой

Когда у меня шатались передние зубы и мешали жевать, я быстренько бежала к тёте Марусе Малининой и просила её вырвать. Тётечка моя брала полотенце в руки, двумя пальцами обхватывала зуб и выдергивала. Я сразу же бросала его на крышу дома и приговаривала: «Отдаю зуб костяной, а хай виросте золотой».

«Хай Валька скаже»

У нас с Валей нашей разница 1 год и 3 месяца. В возрасте пяти лет как-то мама послала нас на толоку нарвать гусятам травы. А мы зашли на пшеничное поле. Откуда нам было знать, что этого нельзя было делать!!! И когда мы нащипали полную корзинку травы, к нам подъехал грозный управляющий дядько Бардаков и строго спросил: «Вы чьи такие будете?!!» А я ответила: «Хай Валька скаже».