Как жаль, что понимание к нам приходит очень и очень поздно. Как жаль, что в детстве мне никто не сказал: «Наслаждайся общением с мамой, бабушкой, папой» .... Как жаль… Родные уходят, и только с годами понимаешь, как же недостает общения, рассказов, любящих глаз и теплых рук бабушки… Моя бабушка. Что я помню о ней? Кажется, так мало помню, а в общем то я и не знаю свою бабушку. Героическую маленькую женщину, не дождавшуюся сына с войны, вырастившую семерых детей, пережившую революцию, голод, войну… По крупицам своих воспоминаний и рассказов моих родных, пишу о моей бабушке – Рудаковой Домне Васильевне.

Бабушка родилась в крепкой зажиточной семье крестьян в 1898 году. С ее слов жили дружно, работали много. Потом раскулачили семью ее родителей и разлучили. Бабушка и ее муж остались в Тамбове, а ее родители со всеми братьями и сестрами уехали в Таджикистан. Вот и все, что я знаю.

А дальше ее замужество, рождение 9-х детей, двоих она потеряла маленькими из-за болезни. И боль, глубокая незаживающая рана о пропавшем без вести на войне сыне… Я приезжала к бабушке и видела, как она всматривается в экран телевизора. Всю жизнь Домна Васильевна ждала Семена, не вернувшегося с войны. Он пропал без вести. В 1937 году дядю Семена призвали в армию. В январе 1941 года он прислал бабушке письмо, в котором сообщал, что в мае он уже приедет домой. А в мае бабушка получила еще одно письмо, последнее, в котором старший сын писал: «Мама, не волнуйся, мы скоро увидимся, просто до сентября нас задерживают, так как поменялись обстоятельства».

Он служил в Белоруссии в Брестской крепости. Это было его последнее письмо. Бабушки не стало в 1986 году. И все эти годы она помнила сына, рассказывала о нём и ждала… ждала… ждала. Я помню ее худенькой, всегда опрятно одетой и …какой? Не знаю. Она была верующим человеком. В детстве я часто оставалась у них (бабушка жила со своей одинокой дочерью, моей тетей Полиной) и видела, как она стоя на коленях, молилась перед иконой. Это бабушка зародила во мне веру в Бога. Она всегда говорила, крестя меня на ночь: «Перекрестись и скажи – Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь! И не бойся ничего, Боженька тебя защитит». Я всю жизнь так и делала. Крестилась на ночь.

А когда мы, ее внучки, выросли, нам было лет по 15, она могла нам погадать на картах. Так она успокаивала нас тем, что будет у нас и любовь и счастье. Готовила бабушка мало и простые блюда, особенно часто варила молочный кисель (он стоял у нее на окнах). Бабушка… никогда не обижала нас. Но при этом у нас не было теплых отношений. Она никогда не говорила мне что любит меня, никогда не обнимала, не целовала. Почему? Вероятно все было в душе– любовь, теплота, нежность. Думаю, она была такой. Но я, к сожалению, бабушку до конца так и не узнала. Она прожила долгую жизнь. Жила в любви и заботе. Её старшая дочь, моя любимая тётя Полина до последних дней ухаживала за бабушкой. Домну Васильевну навещали все дети и внуки. Все приносили ей гостинцы.

Бабушка умерла осенью тихо и спокойно. Просто уснула. Я рыдала весь вечер, для меня это была вторая тяжелая утрата после мамы, покинувшей нас за три года до бабушкиной смерти.

Лето 1968… Жарко, пыльно, красиво на моём первом отделении, но что делать, когда делать нечего? Конечно, идти к бабушке. Благо Домна Васильевна и наша всеобщая любимица тётя Полина жили через дорогу. Мне было 8 лет, я уже умела писать и читать – ведь я перешла уже во второй класс! И о, счастье(!) к бабушке пришла, на тот момент, наша самая маленькая сестричка – Любочка. Ей было всего четыре годика. Конечно, я тут же придумала игру – я учительница, а Любочка ученица. На листе бумаги, я точками написал буквы, цифры… На весь лист, т.е. тетрадный лист сверху донизу был в «заданиях. Для кого? Для Любы!!! Я ей объяснила, что нужно делать. И этот ребенок спокойно, внимательно, очень старательно сидел за столом и выписывал заданное. Каково же было мое удивление, что Любочка выполнила все мои задания. Я не помню сколько она писала все это, но я помню с каким усердием она это делала в свои 4 года! И помню, что я тоже в свои 8 лет была терпеливым и трепетным «учителем». Мне не было лень писать ей буквы, ждать, наблюдать, а моей маленькой сестричке не хотелось бегать, прыгать, играть. Вот такое у меня детское воспоминание о Любе Бордунос (Рудаковой).