+20% к мощи заклинаний магии иллюзий (Расовый бонус потомка стихиалия Вайоми).

– М-да, – я тяжело вздохнул, разминая регенерирующее колено. По всей видимости, получается, что Система идентифицировала меня как потомка какого-то стихиалия. И даже неизвестно кто это. Или что это? Быть может, все-таки она меня обманула? Ведь игровая механика налицо, тут и думать нечего. Причем в самом что ни на есть её классическом варианте. Даже раздел «навыки» и «способности» имеется…

Для проверки жму наугад и открываю описание параметра «ловкость».

Ловкость – один из шести основных параметров человека версии 21а. Представляет собой сложный психофизический комплекс, включающий: координационные способности, пространственную и двигательную точность, общую скорость и скорость реакции, умение прогнозировать положение движущегося предмета во времени т.д. 

Воздействует на: гибкость суставов, эластичность связок, вестибулярный аппарат, зрительно-моторные функции организма, мышечную память, а также чувство времени и пространства.

Далее шло более развернутое описание параметра с перечнем навыков, на которые ловкость оказывает влияние, но мне и так уже всё было ясно. Уклонение, карабканье, меткость, скрытность и так далее. Классика. Устраивать вдумчивый экскурс по оставшимся пяти параметрам не вижу острой необходимости.

Пролежав еще пару минут и наконец поддавшись импульсному желанию и здравому смыслу, я принялся сворачивать окошки NS-Eye, оставляя самое необходимое. Чуть поразмыслив, вернулся в настройки и убрал отображение шкалы «Энергия». Ни к чему мне это. Я и сам смогу понять, когда устал. А наблюдать пределы собственных возможностей, мне было как-то не по себе.

Упершись руками, я принял вертикальное положение. Пора вставать и выбираться отсюда.

Первым делом я оценил потолок, который наблюдал расфокусированным взглядом, пока копался в меню NS-Eye. И еще тогда пришел к выводу, что нахожусь не дома. А оглядевшись вокруг, отчетливо понял: домашней обстановкой тут даже не пахнет. Это было огромное и темное помещение, состоящее преимущественно из металла и пластика. С кучей обломков, труб, решетчатых ярусов и целыми лианами оптоволоконного терновника.

То тут, то там сквозь редкие дыры в потолке просачивались лучики света. Где-то капала вода. Где-то блуждало эхо и раздавались странные звуки, как будто бы кто-то скулит и скребется когтями. Большая часть металла была покрыта ржавчиной, а провода поросли зеленым мхом, что медленно их пожирал, вгрызаясь в изоляцию и сердцевину.

Присмотревшись получше, я обнаружил следы пожара, раскуроченные баллоны с надписью «H2» и целые секции горелого пластика, облепленные какой-то белесой пульсирующей плесенью.

А еще тут были камеры. Десятки и сотни депривационных камер. Они валялись повсюду и выглядели так, будто бы их сперва собрали в кучу, а затем нечаянно рассыпали. Некоторые лежали на боку. Другие и вовсе были перевернуты. А третьи выглядели деформированными настолько, что не возникало никаких сомнений: если кто-то и находился внутри, то тот уже явно был не жилец.

Чуть позади одна из труб, видимо, сорвавшись с потолка, пробила камеру навылет. Сквозь трещину в полу я видел её острый конец, побуревший от спекшейся крови.

– Да уж. Кому-то явно не повезло… – думал, буду блевать, но нет. Оставим это более впечатлительным.

Желудок меня не беспокоил, а вот испугался я знатно. Сердце колотится, а немой вопрос терзает ум: «Что за хрень тут происходит?».

Опускаю голову вниз и обращаю внимание на руки. Небесно-голубое свечение сменилось на черное, с красными всполохами. Вот он. Цвет страха и опасности.