– Давай пройдемся возле спутников, подхватим магнитным захватом обломки, и проанализируем их.

– Что ты хочешь найти? – заинтересовалась Лана.

– Если сражение прошло действительно больше четырехсот лет назад, и все прошедшее время после этого обломки не поглощали ничего, кроме природного излучения звезды, то нам действительно бояться нечего. А если систему периодически посещают корабли, особенно если эскадры, то некоторые фрагменты породы будут иметь неравномерное накопление радиоактивных изотопов. Так мы поймем, насколько давно в этой системе был флот тех, кто тут все уничтожил.

Оказалось, что я перестраховывался. Анализ породы спутников и элементов пластобетона показал, что с момента последнего сражения, которое прошло 430 лет назад, в системе не было ни одной эскадры. Очень слабый радиационный след был оставлен через семьдесят лет после грандиозной битвы, и потом триста шестьдесят лет тишины. Очень странная ситуация. Уничтожить цивилизацию, чтобы потом просто бросить систему? Мы частично пополнили запасы топлива, и отправились изучать планеты в зоне обитаемости. Вопросов стало еще больше.

Третья планета оказалась условно доступна для жизни. Возможно, через несколько сотен миллионов лет там и можно будет жить, а сейчас там кислотная атмосфера и температура до 250 градусов по Цельсию. Однако, третья планета, как и четвертая, подверглись мощной бомбардировке осколками присутствующей в системе кометы. На орбите кометы был явный след взрыва или раскола, в результате которого ее части устремились встречным курсом на орбиту третьей и четвертой планет. Если бы осколки не были так точно направлены на нужные орбиты планет, можно было бы подумать, что могло произойти что-то природное. Но настолько точный расчет говорил о рукотворном, направленном взрыве. Пятая планета была когда-то промышленным центром системы, подвергшимся тотальной термоядерной бомбардировке. Практически вся поверхность планеты была покрыта обломками техногенных сооружений, разрушенных термоядерным или кварковым оружием. Кратеры от взрывов располагались на расстоянии ста – ста-пятидесяти километров друг от друга. Планета и сейчас фонила радиацией, превышающей все допустимые для людей нормы. Но самое непонятное нас ждало на четвертой планете. Эта планета действительно была когда-то заселена разумными. Руины огромных мега и гигополисов покрывали часть трех континентов, вдоль когда-то существовавшей береговой линии располагались почти сплошной чертой поселения, вернее – то, что от них осталось. На суше были видны последствия от столкновения с частями кометы. Один большой кусок, врезавшись в планету в зоне полюса, до сих пор возвышался над сушей на 18 километров, напоминая лезвие кинжала, проткнувшего ткань материка, под углом в 50-60 градусов. При этом уровень мирового океана явно не поднялся, затапливая материки, а наоборот – складывалось понимание, что воды на планете раньше было намного больше. Расчеты показывали, что, даже растаяв, ледяной кинжал не выведет на привычный уровень водный баланс. До когда-то существовавшего уровня мирового океана не хватит еще три – четыре метра. Сейчас планета была богата на растительный мир и насекомых, а вот животных, особенно больших – не было. Даже в океане сканеры не засекали ничего крупного. На суще наверняка есть грызуны, и другие мелкие животные, но нашим развед-зондам не удалось обнаружить ни одного стада копытных, ни следов хищников. Сделав почти тридцать витков вокруг планеты, и не обнаружив признаков цивилизации, я приказал искину пометить планету, как потенциально пригодную к заселению, и направил крейсер к седьмой планете, где мы почти трое суток проводили заправку.