– Охренеть, какие пространства! Это получается, что пока в этом маленьком рукаве слетаешь несколько раз туда-обратно, и жизнь закончилась? А что же в больших рукавах?

– Ну, не прибедняйтесь, это местным не доступны перелеты между рукавами, они от системы к системе летают, а мы полетим через изгиб соседнего рукава. Большие рукава я не просчитывала, но на то, чтобы в этом рукаве от начала до самого конца перелететь по прямой, меньше трех лет выйдет. Так что больше ста раз его пересечь туда обратно успеете.

– Это что у тебя за математика такая?

– В отличие от тебя, Сирена учитывает, что с оборудованием Предтече твоему организму до 800-850 лет без проблем дожить. Ты, наверное, себе не более 70-80 отмерил?

– Я не могу поверить, что смогу так долго жить. Я и так помолодел на 25 лет, и с учетом этого – сто лет, ну чуть больше. Но восемьсот лет – для меня это эпоха.

– Живана говорила, что расы, которые живут мало – очень торопятся жить, они понимают, что не успеешь оглянуться – и жизнь закончилась. Это хорошо, что ты продолжаешь жить быстро, не откладываешь все на будущее. Часто те, кто получает шанс прожить дольше обычного, перестают чувствовать вкус жизни, теряют желание что-то делать, и умирают не по причине старости. Не попади в такую ловушку.

– Тут все зависит не столько от меня, сколько от того, как будут развиваться события вокруг меня. Сейчас мне интересно, чем мы будем заниматься восемь месяцев. Это же с ума сойти от безделья можно! Сирена, на нашем пути есть системы с планетами, на которые можно будет хоть ненадолго высаживаться?

– То есть решение вы уже приняли?

– А у нас есть варианты? Нам надо будить наших замороженных. И если для большинства нет необходимости искать уединённую планету, то для Лантан – сороконожек надо именно такую найти. Да и всех остальных я бы хотел пробудить на спокойной планете, на которую не прилетят пираты, и снова не похитят их. Кстати, Лана, а ты разобралась, что делать с рабскими нейросетями, вживленными им? И что у местных по нейросетям?

– На сколько я поняла, рабские нейросети вживляли только на Джаго, и, что хорошо, не использовали нейросети для обучения. Чем меньше рабская нейросеть взаимодействует с мозгом, тем легче ее удалить. Остальных помещали в стазис, просто проведя проверку физических данных. Я изучила данные из медбокса Джаго – процесс не из приятных, но рабские нейросети удалим. Потом месяц нельзя будет устанавливать новые нейросети. А у местных…, у них есть нейросети, все по классике – техногенные нейросети, в каждой империи производят свои. Учитывая уровень развития программирования, я бы рекомендовала использовать те запасы, что мы с Сиреной погрузили в аномалии. Эйфы делают бионейросети, вот они, скорее всего, хорошего уровня, но стоят они в Шангере примерно столько же, сколько стоит несколько кораблей среднего класса.

– И какой вы сделали запас, «плюшкины мои»? Если я правильно помню, то у каждой расы есть свои особенности. Или вы умудрились найти для всех рас, кого мы везем?

– Нет, конечно, основная масса – для гуманоидов, есть хороший запас для кошачьих, реальные проблемы с расами Рейхо, Гиберов и Урсов, для них вообще ничего не нашли. Честно говоря, я надеялась, что ты поможешь мне с этим.

– С чем? Создание нейросетей – это искусство, там надо не просто уметь программировать на высшем уровне, там надо знать физиологию, генетические особенности. Я изучил на самом примитивном уровне работу с нейропакетами, но нейросети – это совершенно другое.

– Нет, нет. Я не о создании нейросети. Они, по своей сути, универсальны, все тонкие настройки делает медик, это моя задача – адаптировать имеющиеся нейросети к тому живому организму, в котором нейросеть будет разворачиваться. Реальная проблема – это только Гиберы, у них совершенно другая физиология, мне сначала надо будет очень серьезно их изучить. Вполне возможно, что они относятся к расам, которым аугментация противопоказана.