ШЕКСПИР:

– Как долго мы уже беседуем? Дни, месяцы, годы? Время для нас превращается в прах, Дерек.

ФЛИНТ:

– Я не мог бы себе представить более приятного разговора, Билл.

ШЕКСПИР:

– К несчастью для нас обоих, я испробовал все мыслимые интеллектуальные подходы, но ничто не в состоянии опровергнуть твою безупречную логику.

ФЛИНТ:

– Я польщен.

ШЕКСПИР:

– Должен признать, Дерек, ты просто чудо. Полагаю, ты сумел бы перехитрить самого дьявола в аду. Великолепно! Грандиозно! И ведь ты ни разу не прибег к reductio ab absurdum[12] или deus ex machina[13]. (Пауза.) К сожалению, этот раунд ты выиграл. Я вскоре снова растворюсь в тумане, и тебе… или, точнее, вам придется выступать без меня. Мисс Гриффен просила меня помочь ей в следующей фазе твоего, кгм, лечения, и я надеюсь, что разработанная мною тема тебя позабавит.

ФЛИНТ:

– Вы не устаете меня удивлять, сэр.

ШЕКСПИР:

– Ты джентльмен, Дерек. До последнего вздоха. (Пауза.) Я считаю, что у каждого грандиозного и творческого промывания мозгов должна быть своя тема. Я выбрал Великие Литературные Моменты для работы с тобой.

ФЛИНТ:

– Более чем уместно.

ШЕКСПИР:

– Прощай, Дерек. Все было очень, очень приятно. (Пауза.) Что ж, в добрый путь.

И Бард начинает размываться, подрагивать, исчезать, а СПЕЦЭФФЕКТЫ накладываются на изображение. В кадре перспектива комнаты, с двумя креслами и сходящимися черными линиями. НАЛОЖЕНИЕ – из комнаты в лабораторию, и мы РАСТВОРЯЕМСЯ В:

82. СКЛЕЙКА С СОВМЕЩЕНИЕМ – ФЛИНТ – КРУПНЫЙ ПЛАН. Мы видим его, и нам кажется, что он сидит все на том же кресле в стиле Сааринена. Потом КАМЕРА ОТЪЕЗЖАЕТ, и мы обнаруживаем, что он сидит на какой-то машине, похожей на кресло. Поговорим немного об этой машине. Это машина ужаса, ребята. А это значит, что она не должна напоминать нечто из сериала 1942 года «Убийца шпионов против Скорпиона» или дурацкие игрушки из фильмов с Джеймсом Бондом. Это должно быть нечто простое, но пугающее, нечто вроде тех машин, которые нам знакомы и любимы нами, что-то вроде машин смерти, таких как электрический стул, гильотина, виселица – словом, нечто столь же простое, как нож или бомба. Эта машина несложна и не создана для комфорта. Если сможете вызвать в себе это чувство, вы поймете, о чем речь. Если человека пристегнуть к такой машине, инфаркт будет гарантирован. Представьте себе камеру для электрошоковой терапии, с резиновым покрывалом и электродами. Содрогнитесь! Машиной управляет Бармайер, которого мы видим, когда КАМЕРА ОТЪЕЗЖАЕТ от Флинта. Мы также видим Калисту и 1-го Вице-Президента. Калиста наклоняется – и целует Флинта в губы.

КАЛИСТА:

– Ты еще в сознании?

ФЛИНТ:

– Какой иннинг[14] в игре?

КАЛИСТА:

– Подходит к концу девятый, Дерек.

Бармайер становится рядом с Калистой. Похоже, ему не терпится рассказать Флинту, что с ним вот-вот произойдет.

ДОКТОР БАРМАЙЕР:

– Вы знакомы с романом Оруэлла «1984»? (Флинт не реагирует, и герр Доктор продолжает.) В книге этой просвещенное правительство старается сломать Уинстона Смита, заставить его поделиться информацией, которая им нужна…

Калиста поглаживает лицо Флинта кончиками пальцев.

ДОКТОР БАРМАЙЕР:

– Они знают, что каждым человеком владеет глубоко скрытый страх, нечто особенное и мощное, то, что прячется обычно в самых потаенных уголках мозга. Они находят этот страх Смита, они помещают это нечто в Комнату 101 (как они ее называют), потом туда же приводят Уинстона Смита, и он ломается, потому что он в состоянии вынести любую пытку, которую они могут изобрести… любую, кроме того, что он боится более всего. Ему говорят, что у правительства множество таких Комнат 101, в каждой скрыт иной немыслимый ужас, каждая разновидность которого подобрана для конкретного человека.