– Ты будешь лежать, и я буду проводить кристаллом над твоими центрами. Там, где центр открыт, кристалл будет вращаться, а там, где закрыт, он будет неподвижен. Но это не страшно, я потом тебе открою все центры.

– Но я не совсем поняла, где какой центр и с чем он связан. – Аннушка решила основательно разобраться, что с ней все-таки я собираюсь делать и что именно открывать.

– Первый центр находится на уровне лобка. Это центр жизненной силы, соединенности с силой Земли, – стала объяснять я еще более подробно.

Второй центр – на уровне матки (четыре пальца ниже пупка). Это центр страсти – твоя сила привлечения, способность дарить и получать удовольствие, твоя сексуальная привлекательность.

Третий центр – на уровне солнечного сплетения, центр воли, сила удержания – насколько ты можешь удерживать то, что имеешь. – Тут Аннушка глубоко вздохнула. – И эти три центра, – продолжила я, – больше связаны с Землей, связаны с женщиной, и символом этой связи является треугольник вершиной вниз. В ведах треугольник вершиной вниз также означал женское естество.

Четвертый центр – на уровне центра груди, сердечный центр, связан с чувствами, с умением дарить и получить любовь.

Пятый центр – центр принятия решений, находится на уровне яремной ямки, также этот центр отвечает за общение и выражение себя. Если этот центр закрыт, то человека могут переполнять различные мысли, идеи, но он не способен донести их до других и не только в словах, но и в делах, в своих творениях.

Шестой центр – центр ясности, находится в центре лба. И эти три центра больше связаны с силами Неба, с силами Вселенной, с мужчиной, что проявляется в треугольнике вершиной вверх.

Седьмой центр – это уже наша непосредственная связь с Божественным, с космическим потоком.

Я взяла в руки кристалл и начала медленно вести его над телом Аннушки. Маятник закрутился над лобком, но застыл над центром страсти.

– Центр страсти у тебя закрыт, хотя жизненной силы много, – приговаривала я, ведя маятник к солнечному сплетению. Над солнечным сплетением маятник стал крутиться в другую сторону. – Ты больше даешь, чем получаешь, у тебя этот центр работает по мужскому типу, – покачала я головой. – А что у нас с любовью? – продвигая маятник к центру груди, задумчиво спросила я скорей саму себя, чем Аннушку, в глубине души уже зная ответ. Маятник опять застыл как вкопанный. – Аннушка, ты сердце закрыла. А если сердце закрыто, то ни дать любовь не сможешь, ни получить.

– Я думаю, это потому, что у Николая появилась другая, – предположила Аннушка.

– И стоит ли из-за этого сердце закрывать и так убиваться? – я пожала плечами. – Кто знает, что беда, а что радость. Только ты сама можешь решить, чем его уход станет для тебя – началом новых открытий или путем к страданиям и боли.

Пока Аннушка размышляла над моими словами, я повела кристалл к ямочке на горле, и тут наконец-то маятник закрутился с огромной амплитудой.

– Ой, а поговорить, душа моя, ты любишь.

Она согласно закивала. В центре лба кристалл опять застыл.

– И ясности, душа моя, тоже у тебя нет. – Я посмотрела вопросительно на Аннушку. Аннушка нахмурилась.

Я повела кристалл к макушке головы, и кристалл опять закрутился, но в другую сторону.

– Но хоть связь с Богом открыта, – облегченно вздохнула я. – Ну да ладно, вставай, Аннушка, будем убирать всю гадость, что нацепляла. – я говорила словно в трансе, чувствуя себя умудренной опытом женщиной, а не ровесницей Аннушки.

Аннушка встала, и я, взяв в руки большие перья орла, начала сверху вниз обмахивать ее, обходя по кругу, как будто сметая все ненужное. Потом подожгла сухой шалфей, насыпанный в керамическую чашку, и снизу вверх окурила Аннушку, от самых стоп до самой макушки, останавливаясь в тех центрах, которые были закрыты.