– Отправилась к капитану де Бодрикуру и объявила о своей миссии. Меня подняли на смех!

– Еще бы, – тряхнул головой Жиль.

– Мне пришлось вернуться в деревню. Но через год я снова встретилась с капитаном. Вероятно, его поразила моя настойчивость, потому что на сей раз он выслушал меня внимательно и потребовал подтверждения моей избранности. Я предсказала поражение французов в очередной битве под стенами Орлеана. Когда мои слова в точности сбылись, капитан призвал меня к себе, дал мужскую одежду и людей, которые должны были сопровождать меня в Шинон[4], к нашему королю.

– Я слышал, дофин устроил тебе испытание.

– Он скрылся от меня в толпе придворных, – улыбнулась Жанна. – А вместо себя посадил на трон другого. Я без труда узнала Карла и объявила ему: «Любезный сеньор, я прибыла к вам по воле Небес. Дайте мне войско, и я поведу его к победе!»

Глория обомлела. Молодые люди говорили по-французски, но она все понимала. Выходит, она оказалась в пятнадцатом веке и присутствует при разговоре Жанны д’Арк и ее верного сподвижника Жиля де Рэ.

– Дофин передал мне командование армией, – добавила девушка. – И я повела французов на Орлеан. Для меня изготовили доспехи и хоругвь. А меч я взяла в церкви Сент-Катрин-де-Фьербуа. Он принадлежал самому Карлу Великому[5].

Жиль с нежностью смотрел на ее профиль и волосы, в которых играли багряные отсветы костра. Жанна была невинна, по-девичьи мила. Не верилось, что она командует целым войском.

Измученные, уставшие от поражений французские солдаты и офицеры с воодушевлением подчинились божьей посланнице. После победы под Орлеаном Жанну прозвали Орлеанской Девой. Ей поклонялись, словно святой. Ее обожали и беспрекословно слушались. Она вернула вооруженным мужчинам храбрость, а соотечественникам – веру в благоприятный исход войны.

То, что Жанна была девственна, придавало ее образу особую прелесть. Жиль, приставленный к ней дофином, чтобы оберегать и наставлять ее, начал испытывать к юной воительнице нечто большее, чем преданность и восхищение. Он сам не подозревал, насколько глубоко его чувство. Он никогда не переживал ничего подобного.

Возможно, это была любовь, воспетая в рыцарских романах и прославляемая трубадурами.

– Ты именем Бога подтвердила законнорожденность Карла и его права на престол, в чем многие сомневались, – сказал он, подбрасывая хворост в огонь. – Скажи, откуда у тебя эта уверенность?

– Не знаю. Меня ведет незримая рука, которой я не в силах противиться.

Жиль вздохнул, глядя на костер.

– Как ты думаешь, мы сумеем взять приступом укрепленные англичанами замки на Луаре?

– Сначала падет Жаржо, потом мы возьмем Мен-сюр-Луар и Божанси, – просто сказала Жанна. – А в битве при Пате разгромим английскую армию. Карл будет миропомазан и коронован в Реймсе в моем присутствии. Я обещаю.

Жиль молчал, потрясенный ее словами и той непоколебимой верой, которую выказывала эта скромная деревенская девушка. Она и впрямь – посланница. Иначе как ей удается в короткие сроки решать самые невыполнимые задачи?

Жиль де Рэ вырос прилежным католиком. Его вера зиждилась более на традициях, нежели на убеждениях. Встреча с Жанной сделала его мистиком. Никогда прежде ему не доводилось воочию видеть святых. Плотское чувство, которое пробудила в нем Жанна, жгло ему душу. Он презирал и ненавидел себя за это.

С реки тянуло прохладой. Тихо плескалась вода. Солдаты поили лошадей, невнятно переговаривались. Над костром поднимались снопы искр. В какой-то момент Жилю показалось, что над головой Жанны появился сияющий нимб, а в предрассветном небе зазвенели трубы архангелов.