– Я сказал, – с чувством и расстановкой произнёс гном, – что своё имущество вы можете забрать в любой момент, как только оплатите набежавшие расходы.

– Э-э, какие расходы?

– Да сущие пустяки, – махнул рукой «гном-переросток» и, достав из саквояжа увесистую стопку листов, продолжил: – Стряпчие дела. Налог за доставку. Оплата оценщиков. Оплата склада. Оплата охраны. Оплата ещё одного оформления бумаг – это уже приёмка на самом складе. Стоимость бумаги. Стоимость чернил. Доставка бумаги и чернил. Ещё кое-чего по мелочи, вся калькуляция будет немедленно предоставлена по вашему запросу. И, конечно же, однопроцентный налог за хранение имущества в лучшем хранилище нашего банка.

– Однопроцентный? Это как?

– Обычно. Один процент от рыночной стоимости имущества… в день.

Вечер перестал быть приятным, и я ошарашенно переспросил:

– Что-что? Э-э, один?

– Да! – беззаботно улыбнулся малорослик.

– В день один процент? Да вы что?! Это же грабёж! – взъярился я, мгновенно осознав, в какую кабалу они меня затягивают.

– Спокойно, господин Элай. Не понимаю вашего недовольства и вспышки ярости. Что случилось? Разве мы потеряли ваши вещи? Разве храним их не в сухих и бронированных помещениях, где даже пыли нет, а на улице, под солнцем и дождём, в пыли и грязи, словно какой-то металлолом? Конечно же нет! Мы содержим трофеи в подобающих им комфортных условиях. Обеспечиваем вентиляцию, просушку, хранение и, в конце концов, круглосуточную охрану. Всё это стоит денег, господин Элай. Согласитесь, вы же не полагаете, что весь гигантский банковский аппарат, привлечённый для охраны вашей собственности, будет работать бесплатно?! Не в таком мире, господин Элай, мы с вами, к счастью, живём. Тут правят деньги! И именно деньги кровь системы, экономики, а в конечном итоге любых взаимоотношений в разумном обществе. Так чем же вы недовольны? За всё нужно платить – это закон.

– Я не то чтобы недоволен, гм… Просто раздосадован немного, – дал заднюю я, совершенно резонно понимая, что с бюрократом от финансов спорить по меньшей мере глупо.

«Он всё равно будет стоять на своём. Тем более я уверен, что в делах такого рода он собаку съел, а слоном закусил. Не мой уровень – бодаться с такой глыбой, а значит, и нечего тягаться. Во всяком случае, не сейчас. Сейчас важно как можно сильнее смягчить ситуацию, найти компромиссы и урвать из лап жадных коротышек как можно больше трофеев».

Решив не ссорится с клерком, пообещал, что подумаю, и, попрощавшись, выпроводил того за дверь. Сам же подождал десяток минут, пока тот уйдёт, и, выйдя из номера в надежде попросить кредит у гоблинов-банкиров (которые были прямыми конкурентами хитрых и жадных гномов), направился к ним.

Другого варианта раздобыть денег на оплату неадекватного процента я попросту не видел.

Но дойти до банка гоблинов я не успел. По дороге меня окликнули, громко прокричав на всю улицу:

– Господин Элай, подойдите. У меня для вас есть прекрасная песня.

Я остановился и посмотрел на спешащего ко мне Сонгилиила, который был учителем новичков и обучал бардов, прошедших квест на профессию и достигших десятого уровня. Сейчас общаться с ним у меня не имелось совершенно никакого желания. Мне необходима была ясность в финансовом вопросе. А для этого нужно переговорить о кредите с гоблинами. Но, с другой стороны, этот учитель бардов оказался столь неуловимой фигурой, что не поговорить с ним я не мог. Другой такой шанс, возможно, выпадет не скоро.

В конечном итоге, решив, что десять минут никакой роли не сыграют и я могу задержаться, собрался было направиться к нему. Но бродяга сам подбежал ко мне, и, схватив за плащ, потащил к своему месту работы – последней ступени лестницы, ведущей на уровень ниже.