– Спаситель же сам сказал: несть ни эльфа, ни человека, ни гнома подземного, ни невеличка лесного, – возразил Лемех. – Или среди вас, эльфов, в Спасителя никто не верует?

– Зачем нам веровать, если в Зачарованном Лесу ещё и такие остались, что в лицо Его помнят? – ответит вопросом на вопрос Полночь. – Нам верить не надо. Мы и так всё знаем… Но сейчас всё может перемениться, Лемех. Слова Спасителя слишком уж многие горазды по‑своему толковать. Святой Престол в Аркине, говорят, энциклику пустил – мол, только к людям приходил Спаситель, только их оберегал, а всё остальное Его, мол, не касалось… Впрочем, чего нам сейчас об этом спорить – если поладим, то и поговорить время найдётся.

– Вот и ладно, – кивнул Лемех. Полночь отошёл, вернулся к своим, один из эльфов‑воинов принялся накладывать предводителю повязку на длинную кровоточащую царапину, оставленную когтем Гончей. Лемех потоптался на месте – никто больше не обращал на него внимания, Месяц с Гриней были поглощены ворожбой, остальные эльфы – своими ранами.

«Хозяин! Что прикажешь, хозяин?!»

«Ничего, Найда. Пока ничего. Следи, глаз не спускай!»

Собака коротко гавкнула, отдавая своре уже непонятный для Лемеха приказ. Псы рассыпались по двору, затаились – и словно нет их.

Поправив для вида двери сарая, Лемех чинно вернулся в дом. Велел Арише идти с ним и поднялся на галерею с бойницами.

– Сиди здесь, – приказал Лемех сыну. – Смотри за гостями нашими, как бы чего не учудили. Гриня там ворожит – на него тоже смотри. Как бы парню глаза не отвели. Если увидишь, что он к воротам за ними двинулся, – разрешаю ему беличью стрелу в зад вогнать, ежели иначе остановить не удастся.

Ариша вопросов задавать не стал.

– Всё понял, батюшка, исполню в лучшем виде.

Хороший всё‑таки у меня старший, послушный да понятливый, подумал Лемех, спускаясь вниз.

Эльфы возились на дворе ещё долго. Извели весь кипяток на какие‑то примочки с припарками, попросили ещё. Месяц с Гриней наконец бросили рукоблудствовать над раненой, уселись прямо на землю, тяжело дыша, – Лемех зорким взглядом даже издали углядел совершенно безумные глаза младшенького.

Пора.

Дверь тяжело бухнула у Лемеха за спиной – хакнула, точно осадная катапульта. И бывший волонтёр «Весельчаков Арпаго» Лемех пошёл вперёд так, словно за ним грохотала коваными сапожищами вся его рота. Только на сей раз, предчувствовал Лемех, ему будет куда труднее.

Гриня уже малость оклемался и теперь, глупо расшелепив губы, во все глаза глядел на едва пришедшую в себя эльфийку. А она, чародейка лесная, тоже смотрела на него… и так смотрела, что Лемеху вновь стало не по себе. С обладательницей такого взгляда спорить ох трудненько – того и гляди в жабу превратит, если, конечно, верить бабьим сказкам, что эльфы на такое способны.

– Гриня! Пойдём, Арише поможешь, – обычным своим строгим, но не чрезмерно, голосом сказал Лемех. И заметил, как разом уставились на юношу все шестеро эльфов.

Та, которую лесные гости называли Бороздой, лишь затрепетала ресницами, но так затрепетала, что у Лемеха перехватило в груди.

Гриня поднялся, не отрывая при этом взгляда от обрамленного золотыми волосами лица. Лемех не сомневался, что парень сейчас едва ли что‑то вообще слышит – это ноги его сами понесли, отцовский голос узнав.

– Он нам ещё может понадобиться, – не слишком любезным тоном сказал Месяц. – Борозда ещё очень слаба… отдала слишком много сил, когда колдовала.

– Дозволь уж ему остаться, почтенный Лемех, – произнёс Полночь, и хозяин заимки вновь увидел, как дрогнули лица эльфов. Они очень старались сдержаться, но всё‑таки не смогли. Оно и понятно – назвать человека «почтенным»! В страшном сне такое раньше только присниться и могло.