Попробовал ударить ещё, оттолкнуть. Движения стали смазанными, в боку пульсировало. Держали крепко, ткнули ножом ещё раз. Потом ещё раз. Вот оно, и кураж появился. Там не так много денег, чтоб за них убивать…

На периферии сознания промелькнул женский силуэт. Совсем незаметный, она худенькая, в чёрном плащике. Смерть так выглядеть не должна – ещё успел подумать. Тем более, девушка бежит не ко мне, а к трассе, качаясь на неустойчивых каблуках. Последнее, что я в жизни вижу, может, поэтому врезается в память. Бежит она бойко, прижимая кулачки к груди, и, кажется, плачет. Разглядеть невозможно, что-то в языке тела. Вся дрожит, вся какая-то несуразная. И бежит так быстро, к пешеходному с неработающим светофором. Да и черт бы с ним, но ведь бежит под фуру. Такой гул, даже если слепая, можно догадаться. Неужели не слышит? Не хотел я это видеть. Глаз отвести не смог, но видеть не пришлось. Ещё один удар… И всё.

Парень

Затягивает в воронку. Вокруг калейдоскопной мозаикой вращаются стекляшки чужих окон. В тех окнах чьи-то жизни и судьбы. Я это почему то сейчас остро чувствую. Сразу всё стало ясно. Хоть я никогда и не верил ни в судьбу, ни в сансару. Кружит, заворачивает вихрем. Но я точно знаю, куда меня тянет. Проблесковым маячком впереди мелькает будущая жизнь. И нет мыслей: как, опять? Снова? Дайте мне вернуться, там у меня дело незаконченнее… Всё как есть, правильно. Меня там ждут.

Как вдруг в меня врезается что-то. Истерзанное, маленькое. Она, мне почему-то кажется, что это девушка, так вот, она похожа на колючий мерцающий шарик. Весь в иголках, но эти иголочки хрусткие, ломкие. Значит, ёжик она только снаружи. И всё бы хорошо, только от удара меня сбило с курса. И опять вокруг всё завертелась в нескончаемой череде огней. Теперь я лечу куда-то не туда. И это тоже ощущаю явственно, как и то, что тоже не туда, за мной, вращаясь по образовавшейся между нами от удара оси, летит мерцающая девушка.

Внезапно все окна закрылись, и впереди осталось только одно, подсвеченное и мигающее так, как будто у них включено оповещение о тревоге. Разве что сирены не воют. А, может, и воют! И мы летим туда? Нам туда не надо! Мне точно не надо!

Зацепился краем сознания за мысли девушки. Что-то же надо делать, что-то предпринять! Ещё раз столкнуться, чтобы отбросило. И пока я соображал, как не попасть в затягивающее меня окно, чужой мыслью в меня врезалось: «Так есть хочется, а ведь они даже не уберут в холодильник пельмени!» Какие, к чертовой матери, вообще пельмени?!

Девушка

Я не знаю, что произошло. Должно быть, увидела свет. Как-то глупо, я чего-то другого ожидала. Возможно, это свет фар, и меня ослепило на всю будущую жизнь. Хотя, какая там жизнь… Жизнь будто выключили – в один момент. Потухли краски в мире, когда мне показали на дверь. Как будто выставили не из квартиры, а из моей привычной жизни.

И до меня не сразу дошло, что происходит что-то ещё – настолько сильная меня захлестнула обида. А потом оказалось, что тела нет. Я как-будто шарик. И я лечу куда-то очень быстро. И боюсь одного – как бы не распасться на части. Потому что при полёте кажется, что я теряю светящиеся пылинки. Я так испугалась, что и вовсе начала мерцать. А потом как будто что-то пошло не так. Я перекувырнулась, полетела куда-то со страшной скоростью и врезалась во что-то горячее и яркое.

На меня обрушился поток мыслей. Точно не моих. Этот кто-то был недоволен тем, кто мы куда-то не туда летим. Он что, понимает, что происходит? А я вот всё ещё боюсь распасться на кусочки, потому что… как же его звали? Разбил мое сердце вдребезги. И ещё как-будто сверху сапогами по осколкам прошёлся. Тяжёлыми такими сапогами. Если бы я успела поесть, хотя бы силы были сопротивляться. А они… Так есть хочется, а ведь они даже не уберут в холодильник пельмени!