Пока он предавался невеселым размышлениям, появился еще один посетитель.

«Ух, ты!» – удивился Игорь, глядя на невзрачного мужичка, который скромно примостился на кушетке и теперь рылся в древнего вида дерматиновом портфельчике с ученической защелкой. С виду в пожеванный и выплюнутый жизнью портфельчик можно было засунуть лишь банку шпрот, пару тощих бутербродов и газету.

Он ошибся все три раза. Из портфеля была извлечена только обычного вида папка с завязками и надписью «Дело №».

«Машина времени забросила проверяющего из советских времен. Даже кушетка признала своего!» – нехорошо развеселился Игорь и кашлянул.

– Ну-с, приступим! – посетитель, словно дождавшись сигнала, поднял на него бесцветные глаза и хлопнул ладонью по папке.

– Э-э… к чему приступим?

– Вы же Кравец, Игорь Леонидович?

– Да-а…

– Не беспокойтесь, допроса не будет – просто беседа для протокола. У вас же алиби! – веско произнес мужчина.

«Ч-черт! Это ж следователь! – Игорь бросил взгляд на часы на стене, ругнулся, вспомнив, что они стоят, и удивился, отчего на них посмотрел. – А какая мне разница который час? Время – это отрезок бытия, в котором Варька борется за жизнь. И все».

Усевшись на соседнюю кушетку, Игорь сцепил руки и принялся разглядывать следователя. Его, как ни странно, устраивало быстрое закрытие дела, ведь при более глубоком копании наверняка всплывет, что алиби у него нет. Удовлетворил и облик следователя – обычный клерк, циник и неудачник, подвизающийся на бумажной работе. Не орел, не голодный гончий опер.

«Хотя физиономист из меня никакой, – с опаской подумал он, – поэтому надо бы проследить за словами, чтобы лишнего не наболтать! Про то, что я из командировки вернулся не сегодня, например».

– А вас как звать-величать? – поинтересовался Игорь.

– Авангард Иванович… мы, – запнувшись, поморгал белесыми ресницами следователь.

«Да-а, – подумал Игорь, – у твоего батяни амбиции были ого-го! Я тебя сделаю…»

Последние слова он мысленно повторил сначала с вопросительной, а потом восклицательной интонацией и, подумав, остановился на последней.

Авангард Иванович переплел тощие ноги, пристроил папку на коленке, выудил из кармана куртки ручку с обгрызенным колпачком и принялся что-то писать. Игорь заглянул: «Ну да, протокол».

– Год рождения?

Он назвал. Следователь черканул несколько каракулей.

– Место рождения?

Игорь старательно продиктовал и зачем-то добавил:

– Местный я.

Авангард Иванович поморщился и нудно пробубнил, что подобная отсебятина в протокол не вносится, почесал кончик носа и рассказал, как однажды пришлось переписывать целых семь страниц из-за того, что подследственный назвал неправильное отчество бабушки.

«Блин, ты надеешься, что я утону в слезах жалости?» – возмущенно подумал Игорь.

Впрочем, он быстро, с ноткой злорадства, утешился, обратив внимание на ножки кушетки, на которой восседал следователь. Они медленно и неуклонно разъезжались.

Как Игорь не старался, но полностью сосредоточиться на ответах не получалось. Отделение хирургии жило своей жизнью – двери поминутно распахивались, впуская и выпуская людей. Игорь сжимался, вскидывал голову, ловил взглядом выражения лиц, ушами – обрывки разговоров, мурашками по телу и секундными головокружениями – звуки, доносящиеся из отделения. По телу, постоянно меняя географию, волнами проносилась непроизвольная нервная дрожь.

– Где учитесь?

Он продиктовал аббревиатуру и факультет института.

– Химиком будете, – удовлетворенно произнес Авангард Иванович, благосклонно покивав. – Это хорошо.

Игорь безразлично пожал плечами.

– Курс?

– Четвертый.

– Не выпускной, – глубокомысленно отметил следователь.