«За картины и книги сердечное спасибо. Еще месяц не буду писать. Напрягаю усилия, решаю дело большого и серьезного сближения людей. “Витязь”[135] не идет дальше патриотической организации, не допуская к себе евреев. Надорвался. Временами казалось, что силы оставят. И свои материальные дела мрачны, и здесь мрак. Не порвал, но если налажу задуманное – порву. Боже, Боже, как мелочны еще люди, как сухи, как фиглярны и какое махровое ханжество кругом! Простите, все и обо всем отпишу. Помоги Вам Господь!»
Действительно, панорама мира становится мрачнее и мрачнее. Остается надежда, что скоро все дойдет до максимума напряжения и Гроза разрядит удушающую атмосферу! Придет Держатель Молнии, чтобы спасти остатки человекообразия. Ты прав, родной мой, говоря о нашем безмерном счастье, о возможности постоянно устремляться в будущее. Но как трудно дается именно это сознание людям, ведь для такого сознания нужны вековые накопления! А много ли накопивших, сколько растерявших! Читали, как провалился Р[узвельт] со своим veto? Это первое предупреждение, второе будет грознее. Как Сказано: «Конечно, лишь себе Америка поможет явлением принятия Нашей Миссии. Наш Пос[ол] несет счастье Миру, и нужно понять»[136]. Именно, нужно понять, мне кажется, что наш Друг не сумел сильно и значительно сказать ему о принятии Знамени и Вести. Намеки иногда только раздражают, часто твердо сказанное откровенное слово имеет больший результат. Не думает ли Друг оставить за собою честь принятия? Нужно ему сурово сказать о необходимости действий. Ибо уже было Сказано: «Пока не будет действовать явление Ваш[ингтона], будем воздерживаться от похвалы, ибо Нам нужны действия»[137]. Др[уг] сам говорил, что он нуждается иногда во встряске.
Радостно видеть, как имя растет, получаем постоянные запросы на новые статьи, но Яр[уя] говорит, что у нас, кроме «Робота»[138], нет новых, а посылать из напечатанных в «Шамбале»[139] мы не имеем права, ибо все просят статьи, еще нигде не опубликованные. В каждом получаемом журнале имеется или статья твоя, или что-нибудь о тебе, или заметочка о твоих книгах. Заметка об «Иерархии» в «Калпака» коротенькая, но неплохая. Яр[уя] выпишет для тебя. Пришли две книги Конрада Принца (Рыбакова) на оккультные темы с посвящением тебе. Он житель Виндавы и только два месяца тому назад узнал о Книгах Учения и пришел в восторг. Кажется, сестра его [состоит] членом Общ[ества] в Риге. Письма при этом нет, но есть страничка обращения к Влад[ыке]. Яр[уя] спишет ее для тебя. Книги, кажется, очень невежественные. Но я лишь бегло перелистала, может быть, и не так уж плохи.
4. IV. Вчера вечером получены Указания относительно действий Друга, пересылаю их в письме к нашим. Все эти дни я чувствовала, что Друг медлит и что-то не сумел. Нужно его немного подтолкнуть. Ты скажешь Модрочке, что нужно сказать из указанного. Также помнишь, я тебе писала о том, что Логв[ан] был так огорчен снова услышать от Зины о каких-то прерогативах, якобы данных ей тобою. Я просила Лог[вана] сообщить мне, какие это прерогативы, и вот сегодня пришло его письмо. Оказывается, прерогативы эти не были перечислены ему, но было сказано, что они были даны ей при нашем свидании перед отъездом в экспедицию. Какое ребяческое бахвальство! Но, конечно, оно вредно, и прежде всего для нее самой. Вот, Пасик, может быть, ты с ней побеседуешь на эту тему, ибо <…>