. Помню очень хорошо, что Ояна не забыла прибавить, как мы радовались ее прекрасной работе в Южн[ой] Ам[ерике]. И если вымышленные «censurings»[330] могли вызвать в ком-то возмущение и заморозить понимание и в продолжение семи месяцев кто-то мог таить в себе лишенную основания обиду, то как далек он от понимания Учения! Скорблю, скорблю, скорблю! Далее Модра рассуждает: «Is it not the result that counts?»[331] На это отвечу – неужели она может [все] их учесть? Если же Модра будет утверждать как большой результат вступление президента Перу в почетные члены наших Учреждений, то тут наши суждения разойдутся. Мое суждение, что каждый, приобщающий свое имя к нашим Учреждениям, получает величайшую честь (так писала недавно и Крэну). Следовательно, в случае президента результат больший достигнут им. Я знаю значение наших Учреждений и всего даваемого нами, мое сознание доросло до этого понимания. Знаю, какая высокая честь иметь возможность говорить о них. Пишу это для того, чтобы Модра твердо усвоила это перед своей поездкой. Много ли было вестников таких Посланий и такого ценнейшего груза? Родные, несите сокровища просветленным духом и сейте зерна духотворчества в полном устремлении и осознании великого дара. Результат заложен в устремлении, ибо только устремление духотворит. Кто-то пишет о суровости обращения, но я спрошу – неужели он все еще стоит на первой ступени Зова, когда дается так много приятного? Неужели он все еще в стадии детства, когда спасительное, но горькое лекарство дается в шоколадных пилюлях? Модрочка, ведь это недопустимо после семилетнего периода! Нужно понять, как сердце мое скорбит, ибо оно было всегда так открыто ей и сейчас оно готово излить на нее все горячие лучи призыва, но нужно принять их. Модрочка, нужно найти мужество и терпение сбросить старую шелуху и возродиться светлым, радостным духом. У всех нас бывали ныряния духа, они почти неизбежны, но за ними следует внимательно следить, ибо опасность в том, чтобы последнее ныряние не перешло бы за границу предыдущего, – тяжек будет подъем, и многое может быть утеряно. Нужно прислушаться к голосу сердца своего, пусть оно шепнет, какие близкие Сердца живут в Башнях и как вся неприступность их преображается в сильнейший Магнит для устремленного сердца. Ничто не может остановить это притяжение, если дух трансмутировал свои огни! Модрочка, слышишь ли призыв?

Все Вы, родные мои, так близки мне и так хочется иметь всех Вас вокруг себя, каждому шепнуть ласковое, ободряющее слово и, превыше всего, расти, расти со всеми Вами в радости понимания Учения Беспредельного. Любимые, примите всю ласку и любовь мою, всю веру мою в Вас.

Папочка, родной, шлю тебе всю помощь духа моего. «Творчество Гуру так напряжено и насыщает все пространство. Где меч, где улыбка, где мудрость, где снисхождение, – так доблестно идет Наш Ф[уяма]»[332]. «Хочу, чтобы Моего мудрого Ф[уяму] не отягощали. Хочу, чтобы Гуру не отягощали»[333]. Родной мой, все думы с тобою. Да, Ояна права – мне трудно, «организм переработался по дальним мирам». Много огня вижу в себе. Владыка дал целую книгу об этих огнях. Трудно, но чудно! Лето придется провести в горах, ибо монсун тяжек. «Возможность пожара всегда близка, а его необходимо избежать». Наводим справки, как лучше устроить летнее пребывание. Включили ли в «Основы» нахождения проф[ессора] Юрьевича? Это сделает книгу up to date[334]. Мальчики мои, шлю ласку, радуюсь близкой встрече. Берегите Пасика и себя. Родной Логв[ан], шлю мысли радости. Радуемся приезду Восточной Птички. «Наш Флавий истинно большой дух»