Как утверждает Виктор Батурин в своих воспоминаниях, недели через две после поездки в Элисту ему перезвонил Илюмжинов. «А не хотели бы вы взяться за эту стройку?» – спросил калмыцкий президент. До того момента «Интеко» ничего не строила. Не было ни опыта, ни сотрудников, ни техники. Однако Виктор Батурин не колебался ни секунды. «В принципе, можно попробовать», – заявил он Илюмжинову. Но окончательное слово было за Еленой Батуриной. Та, выслушав брата, по словам Батурина, обозвала его «авантюристом». Но тут же позвонила одному из заместителей Лужкова Владимиру Ресину, который курировал в городском правительстве строительство. Ресин встретился с Батуриной, сказал, что поможет, и, как пишет Виктор Батурин в своих воспоминаниях, «дал нам генподрядчика» (московскую строительную организацию, у которой имелась и техника, и люди).

Позже все действующие лица истории – и Батурины, и Юрий Лужков, и Кирсан Илюмжинов – в один голос дружно утверждали: участие московских строительных организаций в возведении «Сити-Чесс» было «делом чести». Россия не могла «провалить» такое важное мероприятие. А федеральная власть, парализованная болезнью Ельцина и чехардой премьер-министров, попросту не обращала внимания на калмыцкую олимпиаду. Все это хорошо. Но почему в роли «оператора» проекта выступила компания, принадлежащая родственникам мэра Москвы, а не, допустим, одна из крупных московских строительных организаций?

Вопрос похож на риторический… Но тем не менее Виктор Батурин дает на него неплохой ответ: «Для „Интеко“ это были хорошие деньги».

Благодаря поддержке московских властей «Интеко» удалось собрать на стройке более 3000 человек. К сентябрю 1998 г., несмотря на дефолт, 80 коттеджей «Сити-Чесс» и «Дворец шахмат» (четырехэтажное здание в «московском стиле», облицованное пластиком и стеклом) были готовы. Как утверждает Виктор Батурин, в критический момент, когда деньги на строительство перестали поступать, он и сестра финансировали работы за счет средств, снятых с личных счетов. Ради чего?

Про «дело чести» уже было сказано выше. Но вообще-то по итогам реализации проекта в Калмыкии «Интеко» заработала около $13 млн выручки. Из них, правда, Илюмжинов уплатил лишь 30 %, Калмыкия оставалась должна «Интеко» около $10 млн.

Как обеспечить возврат этой суммы, учитывая, что весь бюджет Калмыкии – около $150 млн? Этим вопросом Виктор Батурин занялся после того, как возглавил в ноябре 1998 г. правительство республики.

В январе 1999-го механизм был создан – Кирсан Илюмжинов подписал соглашение, которым признал долг республики перед родственниками московского мэра. И в тот же день – распоряжение о передаче ЗАО «Интеко-Чесс» (дочерняя компания «Интеко») в качестве залога 38 % акций республиканского нефтедобывающего предприятия «Калмнефть».

Впрочем, вскоре Батурин покинул пост калмыцкого премьера. Акции по требованию миноритариев нефтяной компании были из-под залога выведены. Однако долги успешно гасились, отношения с Илюмжиновым у семьи московского мэра оставались самыми наилучшими. Батурина решила рискнуть и пойти в депутаты от Калмыкии. Опыт оказался на редкость неудачным.

Начнем с того, что появление Елены Батуриной в качестве кандидата в депутаты-одномандатники стало большим сюрпризом для президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова. Его о решении Лужкова и Батуриной никто не предупредил. Был недоволен и бывший вице-премьер в правительстве Примакова Геннадий Кулик, лидер «Аграрной партии» (младший партнер в блоке «Отечество – Вся Россия»). Так уж сложилось, что именно он традиционно представлял в Думе Калмыкию. Теперь, с выдвижением Батуриной, его бесцеремонно отставили в сторону. Однако и Кулик, и Илюмжинов на публику конфликт выносить не рискнули. Калмыцкий президент был в большом долгу (в прямом смысле этого слова) перед семьей московского мэра. А Кулик… Ну кто такой бывший вице-премьер и глава карликовой партии, чтобы жене Лужкова ради него менять свои планы?