Не было ни интернета, ни компьютеров, ни мониторов, чтобы внести данные или просмотреть счета. Информация (каждая буква и цифра) вносилась на перфокарты – на огромной, размером со шкаф, машине пробивался кусок картона размером 10 на 15 см. Перфокарты направлялись в громоздкое считывающее устройство, в два раза крупнее перфоратора. Считанная информация записывалась на магнитную ленту. Затем компьютер размером с грузовик передавал сведения на счета клиентов. После этого данные снова записывались на пленку и наконец передавались на гигантский механический принтер, делавший громоздкие распечатки клиентских счетов.

Вся система была примитивной и неповоротливой, однако работала безотказно, и скоро кредитные карты получили признание и среди клиентов, и среди торговых предприятий. Но количество межбанковских операций продолжало расти, и под их грузом система взаиморасчетов начала сдавать.

Лишь очень немногие финансисты имели опыт работы с необеспеченными потребительскими кредитами, и уж тем более с кредитными картами. Специалисты со стороны не хотели приходить к нам: их пугало маленькое жалованье и сумасбродство отраслевых игроков. Зато в неквалифицированных и неопытных работниках недостатка не было – они валили к нам валом, и новый бизнес легко проглатывал их, не разжевывая.

Впрочем, и сами банки довольно презрительно относились к новому бизнесу, считая его занятием ненамного более достойным, чем торговля автомобилями. Банки неохотно занимались кредитными картами, и трудно было набрать людей для работы в соответствующих подразделениях, которые к тому же и располагались в самых плохих помещениях. Туда обычно «ссылали» людей, оказавшихся непригодными ни к чему другому.

Проблемы росли, и ситуация выходила из-под контроля BofA…

К 1968 году молодая отрасль вышла из-под контроля. Никто уже не мог подсчитать убытков – речь шла о десятках миллионов долларов. Для того времени, учитывая обороты отрасли, это была огромная сумма.

В самый разгар неразберихи с кредитными картами Service Corporation созвала совещание менеджеров банков-лицензиатов. Предстояло обсуждение операционных проблем, которые душили наш проект. В Колумбус (штат Огайо) я полетел в компании Джима Кронкхайта, главного операциониста нашего отдела. На заседании собрались 120 экспертов со всей страны. Удивительное дело, но высшее руководство Service Corporation не соизволило присутствовать. Многих это покоробило. Совещание вели Хэл и Дон, приятные люди и хорошие операционисты, которым Service Corporation поручила работать с банками-лицензиатами.

В первый день присутствующие выражали острое недовольство тем, что BofA недопонимает их проблемы и не хочет ими заниматься. Представители BofA в свою очередь нападали с критикой на банки-лицензиаты. К концу первого дня страсти накалились – отовсюду слышались упреки и возражения.

Следующее утро было не легче. К середине дня мнения резко разделились, и вот по какому поводу. Перед ланчем, судорожно пытаясь справиться с ситуацией, без согласования с остальными Хэл и Дон огласили фамилии членов комитета, которому предстояло решить несколько самых острых операционных проблем. В комитет входили семь менеджеров отделов кредитных карт банков-лицензиатов. В числе прочих была названа и моя фамилия. Комитет должен был рассмотреть проблемы и предложить собственное решение. Предполагалось, что если ВоfА сочтет это решение приемлемым, оно будет навязано банкам-лицензиатам.

Этот момент и стал переломным в истории Visa. Ди Хок не хотел участвовать в комитете, поскольку считал идею бессмысленной. Во время перерыва он подошел к руководителям и сказал: