* * *

– Ну мужики! – Ната обиженно закусила губу. – Первопроходцы называется! Почему вы себе учеников не ищете? Фей Воды уже четыре, феям Земли только Динару осталось в ученицы посвятить, а вы куда смотрите? И этих-то учеников вам женщины нашли!

– Справедливости ради, Лару мне, наоборот, Артур подогнал, – заметила Алина. – И ты уверена, что Динара тоже наша?

– Очень хочется в это верить, – призналась Лесная Сестра. – Так любопытно стало – что же за «уникальный дар» нам будет? Я-то сначала так поняла, что это дело отдалённого будущего, а оказывается, достаточно даже учениц.

– Ты имеешь в виду – достаточно для Нити Стихий? – уточнил Страж Вихрей. – Не буду спорить – может быть, и для двойного ковена тоже будет достаточно, но что-то мне подсказывает, что всё упирается не в наших с Виктором учеников и даже не в Динару, а в Инессу. Помнишь, что Леренна говорила?

– Что с посвящением Инессы в полные феи ученицы тоже смогут ходить между мирами? – вспомнила Ната. – Так Инессу хоть завтра можно посвящать, а Динарочка когда ещё вырастет…

– Да уж, соглашусь – мужские стихии безнадёжно отстали, не получается у нас, – грустно улыбнулся Виктор. – Что бы мы без женщин делали?

– В частности, без Воды с её предчувствиями, – подхватил Артур. – Линка, а что теперь чувствует полная Нить Стихий?

– Что помощь ковену Сплетения придёт из тумана, – сразу ответила Ледяная Дева. – Только, умоляю, не допытывайся, что бы это значило! Сама не знаю.

* * *

Зимние рассветные сумерки над сельским кладбищем уже начинали светлеть, когда на одной из могил внезапно появилось несколько тёмных теней. Могила была ухоженной, с новой оградой, но при этом почему-то безымянной – никакого памятника на ней не стояло, и лишь след от небольшой плиты указывал на то, что ещё совсем недавно, буквально вчера, у человека, ушедшего в Вечность, было имя.

Впрочем, именно это имя тени и возвращали, ибо они тоже были людьми – живыми, и у них тоже были имена. Небольшой памятник тихо встал над могильным холмиком, и людям почему-то сразу показалось, что он стоял здесь всегда.

А потом они стали исчезать – один за другим, и хмуроватое утро застало на вкопанной каменной скамеечке лишь последнюю из них. Молодая золотоволосая женщина, поднявшись, поправила букет белых гвоздик у подножия вертикальной плиты и, достав платочек, ещё раз протёрла саму плиту – полированный синевато-чёрный камень с искристыми вкраплениями, поразительно похожий на ясное ночное небо, в котором вместе со звёздами летела девушка на вырезанном в камне портрете.

Да, человек вновь обрёл имя и прошедшую земную жизнь. «Белкина Наталия Михайловна. 23.03.1977–20.11.1997», – было высечено на памятнике.

И ниже, у самой земли: «Белке от Стрелки».

3–31 декабря 2006

Поутру просыпается роза моя,

На ветру распускается роза моя.

О жестокое небо! Едва распустилась –

Как уже осыпается роза моя.

Омар Хайям6

Своё пятнадцатилетие Инесса уже отметила два дня назад в узком кругу, но она была феей, хоть пока и не полного посвящения, и ей хотелось порадовать и «юных друзей мафии», тем более что у Антона на неделе тоже был день рожденья. Стихиали понимающе устранились, предоставив девушке полную самостоятельность, а из «молодой гвардии» принимали участие только Лена и Гражина, которая сначала даже обиделась, подумав, что её считают за маленькую, но Лена сказала ей: «Ты не поняла. Тебя не ставят на одну доску с малышами, а, наоборот, просят помочь устроить праздник для детей». С такой интерпретацией юная художница охотно согласилась и сейчас вдохновенно украшала шоколадными узорами большой торт.