Дети стоят в очереди за своими родителями, а перед теми уже никого – умерли. Режиссёр «Ленкома» Марк Захаров предлагал захоронить тело Ленина из Мавзолея. «Ждал, ждал, пока не дождался». Схоронили Абдулова. Схоронили Караченцова … И самого Захарова, к сожалению… «Сия пучина поглотила их. В общем, все умерли». Теперь перед дочкой Марка Анатольевича – Александрой никого нет. Закруткин иногда оглядывался на себя… По субъективному ощущению – без кардинальных изменений («Практически здоров», – как заключил стоматолог призывной медкомиссии, выдирая без обезболивания «глазной» зуб с левой стороны), кроме неудач в беге за уходящей маршруткой и неподъёмности массы более 50 кг. Как пишет Игорь Миронович Губерман:

   Я дряхлостью нисколько не смущён

   И часто в алкогольном кураже

   Я бегаю за девками ещё,

   Но только очень медленно уже.

   Тата

… часть моя в тебе.

(С.А.Есенин. «Милая…»)

Божественная искра человеческой личности вспыхивает только в соприкосновении двух полюсов – женского катода и мужского анода.

(Д.С.Мережковский. «Наполеон»)

– Кому это приспичило в субботу с утра пораньше?.. – Хотя уже вечерело. Помедлил. В дверь несильно стукнули кулачком и несколько секунд спустя – каблучком.

– Похоже, девушка. Да, лучше открыть, пока соседи не проснулись. – Вернул ступни в домашние туфли, запахнулся и пошлёпал открывать. В открытом проёме двери, предусмотрительно улыбаясь, стояла Татьяна – «русская душой» или Тата, как её называли близкие.

– Это я ломаю дверь. – Напомнила она «Иронию судьбы…» и обняла опешившего хозяина, прижавшись всеми передними поверхностями своего девического организма. От неожиданности он выронил блокнот и рефлекторно обнял гостью. Та поцеловала его напряжённый лоб и доверительно сообщила:

– В гостиницу меня не берут…

– Это при её-то финансах и знакомствах. – Успел подумать ошарашенный Закруткин.

– Возьми ты… По глазам вижу, что рад и согласен. – И заговорчески прошептала ему в ухо:

– Будем бесконечно показывать наше стояние всем проходящим?

– Да уж, – сообразил он, внёс гостью внутрь и, повернувшись вместе с ней, пяткой захлопнул дверь. – Как же ты меня нашла и в такую рань припёрлась?

– Во-первых, где эта «рань» на ночь глядя? А, во-вторых, сочинитель, если я училась с тобой в начальных классах, это не значит, что не узнаю, где ты, как гордый пферд оставил свои копыта в пресловутых Доме писателя и «Вешних водах» в соседстве с питейным заведением «Хочу всех».

   * * *

   Они учились в одном университете, но он на год позже. Отношения были тёплыми: вместе сбегали с занятий, ходили в кино, гуляли в парке, готовились к экзаменам – были товарищами. Однажды Татка позвонила, помочь в каком-то задании. Он приехал, надел предназначенные ему тапочки. Посмотрел задание, девушка в процессе как бы нечаянно прижималась. Вскоре нашлось решение, Закруткин собрался прощаться. Вдруг Татьяна, стоявшая у кровати рядом с сервантом, без слов сбросила с себя юбку и распахнула блузку, таким образом оказавшись почти голой:

– Ну, что же ты?.. И я… – Достала из ящичка серванта и протянула ему пакетик. Он, попятившись, рефлекторно взял, а она достала ещё тюбик с каким-то кремом. Закруткин заметил у неё увлажнённость над четвёртым «окошком»:

– «Поплыла». – Цинично подумал Закруткин, и недоумённо: – А крем-то зачем? Ты же…

– Ты, когда,.. то не сразу, не сильно…

– Так ты?..

– Да, ни разу, ни с кем…

– Татка, тебе же замуж ещё… – Закруткин поперхнулся, бросил полученное от внимательной хозяйки, и прямо в тапочках, забыв, закрыл за собою дверь. Неизвестно, что было с Татьяной после, но через несколько дней она позвонила: